В детстве они обожали играть в этой светлой комнате. Она была излюбленным местом их шалостей и забав, там всегда звенел веселый смех. Но сегодня они словно вошли в мрачное царство. Окна и дверь на балкон были плотно зашторены. На большом комоде стояли два подсвечника с зажженными свечами, которые еле освещали обширное пространство помещения.
Матушка лежала на большой пуховой перине. Лицо очень бледное, почти прозрачное. Появление дочерей ее не развеселило. Скорее, наоборот. Она отвела от них холодный отрешенный взгляд. Казалось, вид дочерей претил ее сгоравшему в лихорадке нутру.
Георгий Степанович Веригин, последний представитель мужской линии этой некогда знатной фамилии из Тверской губернии, в отличие от сестры, детей не имел, как не оставил и состояния после себя. С юности он был заядлым картежником и транжирой. От былой славы рода ничего не осталось. Удачный брак своей родной сестрицы он воспринял как единственное спасение его бессмысленно прожитой жизни. Нельзя было сказать, что он был меркантилен или заботился только о своих мыслях да нуждах. Он искренне любил свою сестру. И в те дни, когда бедняжка совсем слегла после неожиданной кончины младшей дочери и гибели старшего сына, он всецело помогал ей. Ухаживал и всячески пытался помочь изгнать душевную хандру.
– Нам сказали, что матушке лучше, – протянула Наталья. – Но она так бледна! Ах, как же она бледна!
– Все верно, мои дорогие, – слегка наигранно улыбнулся Георгий Степанович. – Вашей матушке уже гораздо лучше. Она сегодня обязательно присоединится к праздничному застолью.
– Вы так думаете? – засомневалась Дарья, боясь подойти к матери. Ее бледное неподвижное лицо внушало трепет и страх.
– Да. Вечером, когда соберутся все гости, она обязательно спустится в залу!
– Отец велел спросить, чем помочь? – сказала Наталья.
– Прикажите прислуге хорошенько запереть все ставни. Мария не любит сквозняков, в ее состоянии они чрезвычайно вредны.
– К нам должен приехать врач Воронцов, может, он вновь осмотрит матушку? – поинтересовалась Наталья.
– Может, и осмотрит. Я слышат, что он уладил свои дела и вновь открыл практику, так что имеет все возможности выписать ей необходимые микстуры. Посмотрим по обстановке. Не хотелось бы перед гостями показаться слабыми и беспомощными.
– Мы можем идти?