– Тут все так поменялось.
– Правда?
Вместо ответа он только кивнул. Я поняла – говорить о прошлом мало кто любит. И тем более – только начнешь о нем говорить, как остановиться уже не сможешь. Он сел на стул и сложил пальцы замочком.
– Ты будешь кофе?
– Если есть.
Остатков хватило ровно на чашку. Я поставила ее перед ним, а сама зачем-то встала у подоконника, рассматривая вдруг потемневшее небо – видимо, бог все-таки на посту и он вот-вот приступит к рисованию туч, а потом и самого дождя. От этой мысли стало немного спокойнее, как будто бы где-то внутри меня улегся песок, раздутый порывом случайной бури. Остап пил кофе и смотрел на противоположный стул. Молчать рядом с ним было непривычно. И все-таки, лучше бы мы продолжили говорить по телефону – видимо, незнакомцы, у которых нет лиц, охотнее идут на откровения. Но незнакомцы, у которых ни с того ни с сего появляются лица, становятся знакомцами и тогда говорить друг с другом им уже не о чем.
– Скажешь что-нибудь?
– Не знаю. А что?
– Ну хотя бы что-то. Хоть про бога этого. Какой он из себя?
– Китаец. С большой раной на животе.
– Откуда рана?
– Похожа на зашитую дырку от пули. Или на рану после операции язвы желудка.
– Ничего себе.
– Ага.
– Никогда бы не подумал, что бог может оказаться китайцем.
– Я тоже.
– И чем он занимается?
– Рисует и сидит в лодке.
– Понятно. И зачем нам к нему ездить?
– Сама не знаю. Так захотелось.
– Думаешь, он что-то знает о ней?
– Думаю, знает.
– А обо мне он что-нибудь знает?
– Знает.
Остап помолчал, переосмысляя сказанное.
– Он обо всех все знает?
– Я думаю, это физически невозможно. Он же по-прежнему человек.
– Тоже верно. Но почему он знает о нас?
– Не знаю. Может, он знает о тех, кто ему для чего-то нужен?
– Нужен?
– Ну типа.
Остап молча смотрел мне между бровей. Я ждала от него нового вопроса. В итоге он спросил вот что:
– А тут курить можно?
– Да, конечно.
Он достал ярко-желтую пачку «Camel» и снял с нее слюду. Старый-добрый верблюд. Я даже не удивилась – с пропажей солнца от мира можно было ожидать чего угодно. В ответ на предложенную сигарету я только покачала головой. Остап передернул плечом, как бы говоря «как хочешь», и сунул сигарету между зубов.
– Как думаешь, зачем ей было исчезать?
– Она давно хотела исчезнуть.
– Мы все этого хотим. Но не у всех получается.