И он все ждал. Он ждал вопросов на стекле. А их все не было и не было. Папа тоже пустые листы сдавал? Записок и тех ему не оставил.
– Бывают люди, которые не берут с ассоциацией на солнце или бескрайний, увы, у них есть края. Но солнце в этих краях не светит. Они не какие-то там идеальные или шибко особенные, знаешь – у них то все прибрано и все по полочкам, а из моего дедушки вечно что-то торчало. А он это что-то все заправлял, пытаясь сделать вид, что этого чего-то в нем нет, что это чужое и что это ему подкинули, не более.
– А что торчало? Что-то из карманов?
– Ничего ты не понимаешь.
Она махнула рукой. Я не могла видеть ее глаз и лба, зашторенного челкой, но знала точно – Ия нахмурилась. Мы проехали в тишине еще пару десятков домов и деревьев. Они пролетали перед моим окном пестро-зелеными полосами. Одно солнце никуда не смазывалось и не девалось. Оно всегда было и будет здесь. Оно было как бельмо у всех на глазу. Но что будет, если кто-то его украдет? Что будет с миром? И что будет с нами? Мы найдем дорогу домой? У ее деда солнца не было. Наверное, тоже украли. Но он же нашел дорогу домой?
– Иногда мне кажется, что из меня тоже что-то торчит.
И я не про карманы.
– А из тебя как будто бы нет.
Она недоверчиво взглянула на меня поверх очков – те скатились по ее переносице. Я поправила их указательным пальцем и взялась за блокнот. Небо уже пунцовело, и его облачка скатывались у меня на глазах в облачка поменьше, и те прилипали друг к другу, соединяясь в большой ватный ком. Кажется, я только что нашла фабрику по изготовке ваты. Из нее можно было делать ватные палочки. Палочками будут дорожные знаки – всего-то оторвать таблички. Раз плюнуть. Я посмотрела на нее. Уж не любила ли я ее? Я нарисовала картинку и показала ей. Она кивнула. Я кивнула ей тоже. Она посмотрела на меня.
– Из меня еще как торчит. Просто и из тебя тоже. Вот ты и не видишь. Поняла?
– А если торчит, это хорошо или плохо?
– Если торчит, значит в тебе многое не помещается. Плохо то, что карманы всегда зашивать приходится – из них первым делом выкатывается. Да?
Я отвернулась к окну. Все-таки знает?
– Долго еще до лестницы?
– Поставь другую песню.
– Какую?
– Slowdive.4
– Так мы только к ночи доедем.
Она засмеялась.
– Минут за двадцать погрузимся точно. Подай-ка мне сигаретку.