Император стоял в церемониальном костюме своего прапрадеда.
Длинный балахон с накинутым на голову капюшоном, украшенный
золотыми нитями в виде разнообразных магических фигур и рун. Этот
костюм прекрасно служил защитой от внешних магических источников и
экранировал излишки во вне. То есть помогал создавать или
пользоваться сильнейшими артефактами, без угрозы магического и
физического истощения. По бокам от него стояли два помощника, оба
очень могущественные шаманы, лишь немногим уступающие самому
императору, Салик и Амфидас. Они ненавидели друг друга и постоянно
находились в негласном соперничестве за первое место при господине,
что было ему только на руку. Но сейчас они все преследовали одну
цель, создание великого лича и наполнение древнего артефакта силой
первой крови. Оба в черных балахонах, они удерживали за плечи,
сидящего на полу со связанными руками и ослабленного, сына князя
Восточного леса. Юноша находился в центре магической фигуры,
представляющей из себя круг. Перед ним была шкура, неизвестного ему
животного, на которой лежал человеческий хребет с черепом, от
одного взгляда на который становилось дурно, а в голове появлялись
нехорошие мысли о смерти. От этого круга шли треугольники, два к
Салику и Амфидасу, третий к Наргхешу, все это было переплетено
замысловатыми линиями магического узора, составляющими единую
схему, учитывающую время, движение звезд и светил, время года.
Здесь нельзя было ошибиться, и император собственноручно занимался
начертанием. Лишь двое его помощников следили за кропотливой
работой, проверяя все ли верно. Но ошибок не было. Слишком долго он
готовился и вынашивал план, слишком долго ждал этого часа, и вот он
настал.
— Развяжите ему рот, — сказал Наргхеш. Салик грубо перерезал
кинжалом кляп, не беспокоясь о сохранности пленника, задев острым
лезвием щеку. Специально или случайно, неизвестно, но горячие капли
крови мгновенно выступили на ней.
— Наргхеш, сволочь! Как ты посмел? Что ты задумал, мерзавец? Ты
хоть знаешь, кто я такой? — властным и уверенным тоном пророкотал
эльф.
— Именно потому, что я знаю, кто ты, княжич, ты и находишься в
этом прискорбном положении, — выделил он последнее слово.
— Если со мной хоть что-то случится, отец узнает и не оставит
этого просто так. Я его единственный наследник, ты не можешь этого
не знать. Ты подписываешь себе смертный приговор, безумец! — орал
Тауртирит.