– Проснулся? – раздраженным голосом спросил Прохор, пристально смотря на него недовольным взглядом. – А теперь рассказывай, чем ты здесь без меня занимался? Поди, продрых всё то время, пока меня не было?
Ещё не отойдя от сна, он, подавив зевок, сказал обиженным голосом:
– Ничего я не дрых…
Прохор, резко перебив его, злобно сказал:
– Да я заметил! Наверное, поэтому твой храп было слышно за версту отсюда, а слюни по оврагу растеклись до самого леса?!
Когда ушла старушка, представившаяся ему Евдокией Зотовой, он не заметил, как его сморило под тёплым летним солнце, и он уснул спокойным беспечным сном. Сколько он проспал, он не знал, так же как и не знал, сколько по времени отсутствовал Прохор, который сейчас стоял перед ним и смотрел на него, словно волк на ягнёнка.
– Просто я поел, поэтому меня сморило, – сказал он в своё оправдание обиженным голосом.
Прохор, от неожиданности охнув, сел рядом с ним и, посмотрев на него удивлёнными глазами, спросил:
– Что ты сделал? Поел?
– Ну да, – виновато сказал он, понимая, что удивление Прохора, скорее всего, перерастёт в недовольство.
– Это, что же получается, Тишак! – злобным голосом сказал Прохор. – Я тут бегаю голодный взад-вперёд, чтобы разузнать, хоть что-нибудь о твоё отце, а ты в это время ешь, да спишь! Да ты знаешь, рожа твоя бессовестная, что я чуть ли не до краевого центра смотался?!
Он только сейчас обратил внимание на то, что рубаха на Прохоре насквозь пропитана потом и пахнет от него, как от взмыленного коня после длительной скачки, а лицо покрыто толстым слоем дорожной пыли, как у бродяги с большой дороги. Почувствовав вину перед другом, он сказал примирительным тоном:
– Проха, да успокойся! Когда ты убежал, я больше часа пробегал среди раненых, стараясь узнать, что-нибудь об отце. А потом, когда они ушли, я встретил одну старушку, которая меня и накормила. Кстати, тебе тоже осталось!
После этих слов он схватил узелок, который ему оставила старушка, и быстро развернул его на траве перед Прохором.
– Вот! – сказал он, показывая руками на лежащие продукты.
Прохор оторвал от него злобный взгляд и посмотрел, на лежащие перед ним продукты, голодными глазами. Схватив хлеб с салом, он затолкал их в рот и принялся быстро и жадно работать челюстями. Не прожевав до конца, он схватил варёную картошину и целиком затолкал её в рот, умудрившись, вдогонку закусить её луковицей.