Этот набор для игры издавна переходил как часть обстановки таверны от поколения к поколению ее владельцев, и, вполне возможно, за ним проводили досуг даже кавалеры гражданских войн. Все было сделано из дуба – черного и полированного. Доска, коробочка для костей, фишки. А по краям доски шла инкрустированная более светлым деревом надпись на латыни. В тот первый вечер я прочитал ее, однако понять не смог, пока позже мистер Гленни ее мне не перевел, и в силу кое-каких обстоятельств текст этот мне помнится до сих пор. Приведу его на латыни для тех, кто знает ее: «Ita in vita ut in lusu alae pessima jactura arte corrigenda est». А мистер Гленни перевел мне слова эти так: «Сноровка способна улучшить даже самую худшую комбинацию как при игре в кости, так и в жизни».
Минуло около часа, когда Элзевир, подняв взгляд от доски, посмотрел на меня и произнес вполне добродушно:
– Время, парень, тебе домой отправляться. Ходит молва, что первыми зимними вечерами Черная Борода бродить здесь начинает, и кое-кому довелось с ним столкнуться нос к носу аккурат между моим домом и твоим.
Поняв, что он хочет спровадить меня, я пожелал обоим мужчинам доброй ночи, не мешкая удалился и весь путь до дома преодолел бегом, однако совсем не из страха перед Черной Бородой, так как Рэтси мне объяснил, что столкнуться с ним можно, лишь если зайдешь ночью на церковный двор.
Черной Бородой называли одного из Моунов, умершего лет сто назад и похороненного, подобно другим почившим представителям своего рода, в фамильном склепе под церковью. Только в отличие от других своих родственников он так и не мог упокоиться. Одни объясняли это снедающей его жаждой найти потерянное сокровище, другие усматривали причину в ужасных злодействах, которые он совершил при жизни, из-за чего другие мертвые Моуны, даже и мертвые, не хотят находиться с ним рядом. Если последнее верно, должно быть, он и на самом деле представлял собой исключительное чудовище, ибо другие Моуны, умершие до или после него, сами были ужасны и следовало весьма преуспеть в злодеяниях, чтобы даже они посчитали его компанию для себя зазорной. По слухам, Черная Борода появлялся ночью на кладбище, где, освещая пространство вокруг себя старинным фонарем, рыл землю в поисках сокровища. Те, кто с ним повстречался, добавляли к этому, что ростом он выше любого из мужчин, борода его крайне черна, широка и длинна, лицо смугло, а любой, на кого он посмотрит, в течение года скончается. Имели эти россказни под собой основание или нет, но в Мунфлите мало кто набирался отваги пройти с наступлением темноты через церковный двор. Большинство предпочитало кружные пути, пусть хоть в десяток миль, только бы не рисковать. И усилились, когда однажды летним утром на траве церковного двора обнаружилось тело несчастного выжившего из ума Крэки Джонса, кончину которого, конечно же, все объяснили встречей с Черной Бородой.