и небо грубое, двужильное,
светлеет, звезды пеленая.
Шахтер – основа мироздания.
И террикон, как черепаха,
застыл в режиме ожидания
за остановкой Красный Пахарь.
***
Эластичные космы
поразвесили ивы,
и спокойно, сквозь космос,
в руки падают сливы.
Мы закутались в грозы,
как в седые фланели,
и сердца на березах
от дождей потускнели.
Мы себя через годы
провели незаконно,
все бесчинства погоды
наблюдая с балкона.
Боже, что мы за люди?
Как сродниться с лесами,
если простенький лютик
по сравнению с нами –
исполнитель балета,
грациозное тело.
Скоро кончится лето.
Ну и пусть. Надоело.
***
Покуда солнце в форточке горит,
о чем молчать мечтательной натуре?
Я научилась с ветром говорить
о личности в большой литературе.
Откроешь лес – увидишь сериал,
и автора на ветке – паучиху,
Как тетерев Каренина сыграл!
Как Анна воплотилась в облепиху!
А ягоды трагических кустов!
А линия черемух-королевен!
А яблони устойчивых сортов –
Улицкая, Сорокин и Пелевин!
Горчичный свет польется с высоты,
деревья онемеют, станут голы,
и полетят, как желтые листы,
причастия, союзы и глаголы.
***
На плечо себе набросив
тучи, словно соболя,
наблюдаю на откосе,
как вращается Земля:
хорошо идет, спросонок
пролетает между звезд,
будто маленький теленок,
ест космический овес:
я придумала пространство
для удобства и души,
и теперь мое гражданство
населяет камыши,
и теперь в морозной пасти
жмет на скорость снегоход.
Кто там звезды копипастит
в наш районный небосвод?
Краснолицый небожитель
в белой шапочке из роз –
Снега нет, но вы держитесь! –
восклицает Дед Мороз.
***
Медленной птицей летит свысока,
свет, опереньем похожий на дождь –
смотришь на дерево, на облака,
и неспеша к магазину идешь –
видишь, навстречу старик на горбе
сетку с картошкой, хромая, несет,
и понимаешь, навстречу тебе
старость твоя по дороге идет.
и понимаешь, пройдя через двор –
жизнь – это море, бери да плыви,
и, погружаясь в счастливый раствор,
тонешь в волнах безответной любви.
***
Помнится, бабушка в небо летела,
круглая, как дирижабль,
щурилась, звать меня Аней хотела,
грабли учила держать,
я же плевала на бабкины грабли,
глупая – все нипочем –
помню, четыре уставшие цапли
реку открыли ключом,
помню хрипатый щелчок самострела,
дрогнувшего рыбака,
иву, что после от горя сгорела,
но не сломилась пока.
Я утверждаю геральдику рода,
подлинный смысл синевы –
белые хаты, костры в огородах,