Прежде аккуратно расставленные по полкам, теперь ее книги были свалены в углу грудой, в которой четко угадывалось гнездо. Через подоконник распахнутого окна к рабочему столу тянулся след засохшей крови. Под столом лежали чисто обглоданные кости.
Поэтому, получив ответы и возможность выйти из ее кабинета, коллеги более не приходили. Спустя час после начала рабочего дня слухи пронизали башню библиотеки насквозь, от подвалов до крыш, и желающих побеспокоить ее не нашлось.
Тогда ей стало скучно. И она, пересилив свое нежелание покидать башню, сама пошла по ее коридорам, по ее кабинетам и по ее залам. Голая рысь, четырнадцати лет, с матовой мертвой шкурой в почерневших пятнах. Прежде блеклые, как у большинства кошачьих жителей Эйоланда, теперь в них появились угольные тона.
Ее когти оставляли борозды и царапины даже на камне, если вдруг ей хотелось провести по ним. А если вдруг кто-то из сотрудников не находил ответа на ее вопрос, то видя голодный блеск в ее глазах, он находил его тотчас же.
На самом деле ей не хотелось есть. Ей просто поначалу нравилось их пугать. А затем она поняла, что для страха ей совсем необязательно пугать их взглядом. Их пугал ее вид сам по себе. Впрочем, не до колик, нет. Эйоланд совсем не то место, где жители пугливы.
Она так же скоро убедилась, что обитатели башни быстро к ней привыкнут и смирятся. И что в своем новом образе она им нравится даже более чем в прежнем.
Это расстроило ее. Она поняла, что ей придется и дальше выполнять обязанности Хранителя библиотеки. И что завтра коллеги станут заходить к ней так же, как и раньше. Просто с более серьезными вопросами и с другими чувствами.
А теперь ее вновь манил к себе вечер. Потоками воздуха, запахами, ощущениями, предчувствием, предвкушением, каким-то неестественным голодом и чем-то еще, чего она пока не могла описать – потому, как раньше таких чувств не имела. Ведь ей было всего четырнадцать лет, и она еще слишком мало видела в своей жизни.
Какого черта? – подумалось ей. Ведь изменить ЭТО она уже не сможет.
Она расправила крылья, огромные, кожистые, стреловидные, переплетенные дугами гибких костей, с утолщением суставов и рисунком вен. Рубцы на спине исчезли, и на фоне своих крыльев она казалась теперь совсем маленькой.
С трудом протиснувшись сквозь окно, гигантской птицей она упала в прохладу, пикируя вниз, и где лишь у самой брусчатки распахнула крылья.