Читать Гладкий Флэт: Исповедь разрушителя - Филип Гэр

Вечер дышал прохладой – влажной, густой и терпкой. Потоки воздуха между шпилей и крыш вихрились, срывались, восходили, замедлялись, ускорялись и переплетались между собой, формируя причудливые нити, невидимые никому из жителей Эйоланда.

Никому, кроме Лилы Изуба.

Сквозь распахнутое окно вечер манил Лилу к себе, в свое уютное и родное нутро.

Книги больше не интересовали ее. И никто к ней больше не заходил из коллег. А она, в свою очередь, не хотела больше идти домой, в свою тесную и холодную комнату.

Ей и раньше не хотелось уходить из книжных залов. Но сейчас ей не хотелось уходить из башни библиотеки. Она просто не могла заставить себя покинуть ее.

Вечер манил нестерпимо, выворачивая наизнанку ее душу. С каждой минутой, проведенной у окна, сдерживаться становилось все невыносимее.

Она больше не носила одежду. Просто не могла себя заставить ее надеть.

Она больше не читала свои книги. Просто не видела смысла их открывать.

Какая-то странная часть знаний, как знаний в буквальном смысле этого слова, так и знание сути вещей, появилось в ней само. Проросло, как дерево сквозь асфальт, и поселилось внутри, навсегда. Все, что раньше она считала важным, перестало иметь смысл. И многое, о чем она раньше не подозревала, стало для нее абсолютным.

Несколько коллег, что зашли к ней утром, получили совершенно точные ответы на свои вопросы. Произнесенные совершенно равнодушным тоном, без капли интереса с ее стороны – хотя и касались истории города.

Их поразила перемена в ней и в ее кабинете.

Прежняя Лила, маленькая, аккуратная, наивная рысь, всегда поддерживающая идеальный структурированный порядок вокруг себя – исчезла.

Сейчас она предстала перед ними без одежды. Ее шкура отливала мертвым матовым блеском. Когти на руках и ногах были столь внушительных размеров, что оказались не в состоянии полностью втянуться. При мысли, каковы они в выпущенном виде, пробирал ужас.

На пятнистой спине вздулись костистые рубцы, почти гребни. Тонкие, но хорошо видимые сквозь шерсть белые шрамы тянулись от подмышек до самых подушек всех лап. Ноги стали плотнее, на них четко прорисовались мощные мышцы. Лицо, и прежде с тонкими чертами, стало еще тоньше. Руки и тело приобрели еще большую изящность, одновременно перевитые тонкими жилами.

Она стала неестественно красива. Настолько, что балансировала на грани красоты уродливой. Она одновременно притягивала взгляды и заставляла опускать их вниз – лишь бы не видеть этой неестественности, не пустить ее в собственное сознание и не проникнуться ею, оставшись затем без сна.