–– Заткнись, сука, – прошипела я с ненавистью, глядя на ее толстые розовые щеки, не в силах больше держать свои эмоции в узде.
–– Надеюсь, тебя держали, как собаку на цепи, в сыром грязном подвале, – продолжала извергать яд она, – без еды и воды…
–– Я убью тебя! – повысив голос, я успела сделать всего пару шагов в ее сторону, как моя рука оказалась зажатой в горячих человеческих тисках.
–– Замолчи, стерва! – прошипел мне в затылок Сабуров, с силой сжимая пальцы, больно впивающиеся в нежную кожу.
Лицо Алии светилось от счастья, а меня это жутко бесило, снова заставляя подрагивать.
–– Когда-нибудь твой папочка не успеет спасти тебя… – снова прошипела я, с отвращением взглянув на ее круглый живот.
Дамир дернул мое тело, резко развернув к себе. Его взгляд, полный ненависти, уничтожал нервные клетки, делая из меня озлобленное запуганное существо.
–– Ты не стоишь тех денег, что я отдал за тебя, – произнес он, продолжая сжимать пальцы на стремительно немеющей мышце. – Не смей даже приближаться к ней, иначе я закопаю тебя в саду, под будкой твоей тупорылой псины.
–– Давай, – зло улыбнулась я, глядя в его глаза с вызовом. – Надеюсь, он сожрет тебя, когда ты пьяный придешь помянуть меня на могилу…
Взбесившись от этих слов, Сабуров замахнулся и, ударив меня по лицу ладонью, прошипел сквозь зубы:
–– Иди к себе! – указал он рукой в сторону лестницы.
Одарив его, а затем и Алию, злобным взглядом, я стала быстро подниматься по ступеням, желая оказаться наедине с собой. Весь оставшийся день я не выходила из комнаты. Уткнувшись в подушку, я плакала горько и отчаянно, мечтая о свободе, которая, похоже, вообще не существовала на этой земле.
На город опустилась ночь, накрыв бархатным черным сукном его жителей с головой. Сегодня Сабуров не пришел ночевать в нашу комнату, а меня это только обрадовало. Дождавшись, когда обитатели серпентария уснут, я вышла из комнаты и, спустившись вниз, направилась на кухню. Распахнув холодильник, я достала большое зеленое яблоко и длинную палку колбасы, которую наверняка в дом приперла беременная курица, Алия. Она вечно ела всякую гадость, толстея на глазах и раздуваясь вширь, словно воздушный шарик.
Распахнув двери, ведущие в сад, я вышла на улицу и подняла лицо к звездному небу. Приятно пахло прохладой и влажностью. Подойдя к будке, у которой лежал черный алабай с белоснежной грудью, я опустилась на газон рядом с ним. Барон тут же поднял голову, с каким-то человеческим удивлением взглянув на меня.