Я обернулся. Нина спала. Она была так красива во сне, её нежные губы, белокурые волосы, небольшой румянец на щеках, и я должен буду покинуть это чудо… и, возможно, покинуть навсегда. Не стоит тешить себя мыслями о скором возвращении, когда тактика боя знакома тебе, по большому счёту, лишь в теории и когда весь твой потенциал в твоём интеллекте, но не в силе. Интеллект, конечно, может помочь в бою, но всё зависит от конкретных обстоятельств. Возможно, во времена учебы мне нужно было больше концентрироваться на уроках стрельбы, чем на уроках иностранного языка.
Но это жизнь и всё в ней относительно, а мне остаётся надеяться на лучшее. Только какое оно – это лучшее? И лучшее для кого?
От моих размышлений меня оторвал настойчивый стук в дверь, и я невольно вздрогнул. Немецкие солдаты были далеко от нашего городка, но в войну ты всегда находишься настороже. Да и вообще я привык жить, постоянно оглядываясь. Работа обязывала.
– Здравствуйте, товарищ Нельский. Готовы?
– Доброе утро! Простите, а вы кто?
– Извините, не представился. Лейтенант Римаков Дмитрий Павлович. Прибыл сюда по настоянию руководства, так сказать. Буду сопровождать вас, а также группу отбывающих до вокзала и далее в Нерчинск. Вас должны были предупредить, и очень странно слышать, что этого до сих пор не было сделано.
– Согласен, что это очень странно. Меня не уведомили об этом ни служба внутренних дел, ни военкомат… Зачем сопровождать? Чем вызвано недоверие?
– Вы же помните наверняка, что в прошлом, во времена вашей основной работы, вы проходили свидетелем по делу о государственной измене. Дело было благополучно завершено, а вам сейчас выпала честь защитить наше государство, нашу Родину, наше наследие.
– Честь? Мне кажется, Дмитрий Павлович, что слово «честь» не слишком уместно, учитывая всю ситуацию. Во-первых, то самое дело, о котором вы сейчас упомянули, никакого по сути отношения ко мне не имеет. Я, как вы правильно сказали, проходил по нему свидетелем, а все виновные лица были привлечены к ответственности. За мной не было приставлено наблюдение, и никаких дополнительных санкций в отношении меня введено не было. А во-вторых, вы полагаете, что я, идя на смерть, должен думать о тех, кто спокойно греет свои… кто сидит на местах вдали от фронта и может лишь давать указания, что мне делать, а что нет? Позвольте лейтенант, попросить вас уйти, иначе я не ручаюсь за свои дальнейшие действия. Будьте уверены, на поезд я сяду и доеду туда, куда нужно, но если я увижу вас ещё раз рядом с собой, боюсь, как бы вам не потребовалось всё ваше псевдокоммунистическое мужество!