В коридоре не было ни окон, ни других дверей. Обычный проход, длинный, ничем не примечательный и ничем не обставленный, кроме как странными статуями, стоящими в ряд вдоль правой стены – они были высотой в человеческий рост, отделанные золотом и украшенные переливающимися камнями, как мне думалось – драгоценными. Я насчитала их более, чем с десяток, но сбилась в тот момент, когда у двери, располагающейся впереди, увидела пару костомах, лики которых проявились из полутьмы. Подобно стражникам они охраняли эту чёрную глухую дверь.
Голые черепа, лишённые плоти, глубже закутывались в капюшоны по мере приближения Яна к ним. Посмотрев на них на пару секунд дольше, чем требовалось, я перевела взгляд на одну из статуй, с которой поравнялась. И неожиданно остановилась. Статуя заворожила меня, притянула мой взгляд, подобно магниту, и я долго и внимательно разглядывала её, пока не опомнилась – Кинли сел к ней на плечо и лизнул языком огня синие и зелёные драгоценные камни на отлитом золоте, напоминающие изумруды и сапфиры. Моё боковое зрение уловило проблеск света – полумрак рассеивал кромешную черноту двери, и сквозь приоткрытый проём проглядывал нежно-лазурный цвет стен. К моему удивлению, мы подходили к моей спальне. Просто неким другим путём. Коридор был ничем иным, как потаённым проходом, скрытым в стенах замка, соединяющим две комнаты покоев.
Кинли шипел и скалил зубы, когда мы подходили к мрачным фигурам костомах; я даже взяла его на руки, чтобы успокоить и быстрее провести мимо них. Когда мы оказались в хорошо знакомой мне спальне, Ян плотно закрыл за нами дверь, а я мимолётно задумалась о том, присутствовали ли за ней костомахи и ранее, когда я спала здесь в прошлый раз. Неужели они всё это время были так близко? Я просто надеялась, что Константин действительно контролировал их, и что они ни в коем случае не ослушаются его, поддавшись соблазну человеческой энергии, которая была для них столь желанна и привлекательна, и не ворвутся в эту комнату, когда я останусь в ней одна.
По приходу я пересаживаю Кинли на кровать, и он, переминаясь с лапы на лапу и взмахивая крыльями, начинает кружить по ней, подыскивая себе удобное место. Самая я присаживаюсь на её край и оглядываюсь. Ян стоит у окна, его руки скрещены на груди, но поза расслаблена – он прислоняется спиной о косяк стены. Очертания его силуэта подсвечиваются лунным светом, бьющим через стекло; его яркие ледяные лучи пробиваются сквозь волосы дракона, серебря их, придавая им неестественный цвет.