– Изволь, что не так?
– Люди знают какова жизнь артистов мелких заведений – распутная, всем известно про пьянство, беспорядочные связи.
– Чего ж всех под одну гребенку? Позабыть и все, предлагаешь? – приуныл, но не показывал сего.
– А разве нужен мой совет? Весьма поразительно.
– Почему нет? – осознавал, что больно дало «лекарство» разговориться, инда чересчур.
– Тогда, я так полагаю, если пообещала ждать. Придет – хорошо, если нет – другую найдешь, – вспоминались слова Собакина Саше, когда обсуждали они роковую «черненькую». – Значится, стоит это сделать. Работать и ждать, Нилушка, ждать.
Они болтали после всю ночь напролет, в основном о Шофранке. Поразительно, какие мысли может вызвать только один человек, сколько слов и догадок может быть о нем.
Глава 3. Вы ошибаетесь.
И он ждал. Неделю, две, быть может, больше. Стоял на сцене, сочинял, общался с приятелями, ежедневно пил коньяк – значительных изменений не произошло, да на сердце немая тоска. Прослыла история о Шофранке по кругам общения Нила, что послужило для него не самым приятным моментом. Многие отшучивались, мол, пришла ли медсестричка? Когда свадьба? Дельного ответа никогда не мог придумать – сушил десна, да и все. Честно сказать, он сам задавал себе те же вопросы, представлял как однажды, распахнув полупрозрачные дверки, она войдет, но душа тяготилась при возвращении к реальности. Вечно казалось, словно вновь встретил знакомку, но приглядевшись понимал – виденье. Она стала надоедливым призраком, который, тем не менее, мог заставить нечто внутри встрепенуться.
Минувший разговор с Галей произвел на него впечатление: вечер их прошел, решил, что молодость не обязана прощать любой поступок. Завязал с распутницами, да и не хотелось ему быть с ними. Сохранял верность той, коя, видать, уж позабыла о краткой беседе. Как упоминалось многим ранее, Мамонов составлял текста для Нила, а тут, словно звезда с неба упала, сам начал. Писал он скудно, рифму подбирал по книжкам, иногда спрашивал помощи у Ефросиньи Павловны, что несколько ее забавляло. Писал о пейзажах, о внутренних чувствах, о книгах и веселых воспоминаниях – слова любовного сказать не мог, но ощущал себя несколько окрыленно. Как и почему поднималось настроение – не ясно. Наверное, просто гормональный всплеск? Случается с людьми такое, что мир становится мил. Одначе, как его не нахваливай, иные пагубные привычки слишком укрепились в сознании, словно лишняя кость проросла – и бросать явно не собирался.