Всё это Лиза увидела с балкона. Скорую вызвали, но она не понадобилась. Ни водителю, ни тёте Любе. Так что сороковой день Лиза отмечала одна.
А назавтра ей исполнилось двадцать три года. С тех пор она не любила свои дни рождения. И больше всего – просыпаться в этот день дома. Без запаха пирога из кухни и свёртков с бантиками на тумбочке у постели. Их уже прошло семь, таких лютых дней. Лиза всегда старалась уехать, напрашивалась в командировки или брала отгулы, лишь бы не оставаться дома, где некуда было деться от мыслей.
А вот сегодня не получилось. Вчера, почти в самом конце рабочего дня, начальница объявила, что поездка неожиданно отменяется, а ничего другого Лиза придумать не успела и махнула рукой. И ладно бы – рабочий день, а то, как назло, суббота. На выходные никто ехать не хотел, и она радовалась, что всё так удачно складывается. А тут на тебе.
Лиза прошлёпала в кухню. Кот немедленно потянулся следом. Он всегда ходил за ней по пятам, как собака. Его принёс муж тёти Любы. Через год после её смерти.
– Слушай, Лиза… короче, пусть он у тебя поживёт, а? – сказал он прямо с порога, почему-то глядя в сторону. Видишь ли, какая штука… не получается у меня одному… жениться надо. Не могу больше. А она котов… того… не выносит. – Он снял ботинки и неловко, боком, пройдя в комнату, сел на диван и обхватил голову руками. – А ты как сама-то?
Они не виделись уже больше трёх месяцев. Лиза пожала плечами.
– Нормально.
– Может, помощь какая нужна?
– Нет, спасибо. Всё в порядке.
– Ты, если что, скажи…
– Если что, скажу… – протянула она, глядя в сторону.
– Не обижайся, слышишь… – вздохнул он. – Жизнь – подлая штука. Ничего уж тут не поделаешь. Все люди разные. Люба, она кошек обожала, сама знаешь, а… Наталья вот… терпеть не может. И боится она их. Говорит – аллергия.
– Ничего, дядь Жень, конечно, пусть у меня останется. Я даже очень рада. Надо было сразу забрать его, а я как-то не сообразила. Не до того было. И потом… я думала, вы любите его.
Он досадливо крякнул.
– Любишь, не любишь… Я сам теперь не знаю, кого люблю, кого нет. Всё гораздо сложнее.
– Я понимаю. – Лизе было жаль его и вместе с тем неприятно. Она не хотела представлять в их квартире другую женщину, знать, что она трогает вещи тёти Любы, переставляет, выбрасывает.
– Мне сорок лет. Тяжело одному. Люба такая хозяйка была, я привык, понимаешь? А тут сухомятка. Гастрит у меня. И рубашку вон сжёг. Наталья неплохая, просто взбалмошная немного. Всё по-своему хочет. – Он встал и прошёлся по комнате. – У меня там, в машине, Любины вещи, те, что остались. Собрала, сказала – вези. Я их выбросить не могу, понимаешь?