Но вот он дома. Перекусив холодным салатом, Томас готовился опробовать в деле подарок жены на годовщину их свадьбы, прошедшую четыре дня назад.
Она знала что дарить. Как Аполлон ведал, куда направить стрелу Париса, так и она за долгие годы брака выучила, где у супруга Ахиллесова пята.
Бритье, часы и рыбалка.
Первым он увлекся относительно недавно, еще только осваивая технику работы опасной бритвой, но в подарок жены уже успел влюбиться, едва приподняв крышку подарочной коробки.
Он как раз держал его в руках, намереваясь после все свои оставшиеся силы пустить на благодарность.
Томас снова открыл горячую воду и подмигнул своему отражению.
Деревня Шаратори, Хокурикудо, Япония
Зима, начало девятнадцатого века
Несколько часов до рассвета
Он старался дышать как можно реже. И тише. Настолько, что были слышны короткие порывы ветра, подхватывавшие бесшумно падающие хлопья снега. В минках[1] за окном не было видно огней, разве что иногда доносился треск догоравшего в конце улицы дома семьи Иоши, подмастерья кузнеца.
Последний раз человеческий голос мальчик слышал минут десять назад. Это была женщина. Она в стенаниях бежала через улицу, намереваясь добраться до окраины деревни и сбежать в ночном мраке леса.
Ее голос оборвался столь же резко, как и остальные это ночью. В глубине души мальчик понимал, что в деревне больше нет живых людей, кроме него. Либо спаслись бегством, либо их настиг он.
А про него забыли.
Отец и старшие братья выбежали на улицу с оружием в первые мгновения, когда раздались крики. Многие мужчины поступили также. Их судьба не оставляла сомнений: ни брань, ни говор, ни топот более не перебивали завывание зимнего ветра.
Мать попыталась спрятать младшую дочь, но та в страхе убежала на улицу. Женщина вышла за ней и не вернулась. Все вышедшие на улицу в эту снежную ночь не вернулись в свои минки.
Мальчик сидел за комодом, подобрав колени, зажав рот ладонями.
О том, чтобы пытаться выбраться на улицу не могло быть и речи. Демон никуда не делся. Он здесь. Он ходит тенью по домам, выискивая тех, чьи сердца еще в состоянии гнать по жилам застывшую от ужаса кровь. Никто не ведал как, но Демон безошибочно знал, куда идти. Он был везде. Он видел все и всех.
И он шел за всеми.
Мальчик не знал всего этого, но воображение и нескончаемый кошмар этой ночи рисовали ему именно такую картину. Иначе не объяснить, почему вместо человеческих голосов можно было различить скрип сосен за охотничьей лавкой. Так он и сидел. Может десять минут, может полчаса, а может вечность, за которую уже успели вырасти новые горные хребты. Рано или поздно кто-нибудь наткнется на вымершую деревню. Или кто-то из выживших передаст печальные известия сегуну