Несмотря на природное волнение, распространившееся по лесу, Эйлинан быстро заснул на теплом шерстяном одеяле, а Ниллин долго ворочалась перед сном. Она то складывала свою постель вдвое, то расстилала пошире. Вскоре, поддавшись усталости, девушка окунулась в неизведанные глубины сна, но внезапно резко вскочила, открыв глаза уже в движении.
За ними следили. Пара желтых глаз слегка раскосого вампирского разреза сверкнула в густых зарослях. Испуганная Ниллин схватила отцов меч. Она встала с подстилки и попятилась к безмятежно посапывающему Эйлинану. Почему ее защитник ничего не чувствует? Вампир смог заглушить его сознание? Возможно, злодей использует против Эйлана тот же способ гипноза, который применял против оленя.
Хорошо, что она вовремя обнаружила мысленную атаку и не поддалась внушению. Она быстро узнала врага. Это тоже хорошо. Плохо, что она не так уверенно владеет мечом, как ее спутник.
– Отец, проснись, – Ниллин легонько толкнула своего покровителя пяткой, держа меч в вытянутых руках. – Здесь вампиры.
– Опусти меч, Ниллин, – повелел Эйлинан, привстав. – Их тут много, но они к нам не подойдут.
– Ты уверен? После случая с Нореем я сомневаюсь, что законы могут нас защитить.
В глубине души Ниллин жалела, что вампир Норей не убил правителя Немейростэна. Жители страны восхваляли Ташлиима, называли его добрым, справедливым, заботливым государем. Наследница престола не понимала всенародной любви к самовыдвиженцу. При виде оттиска его лица на монете ее пробирала злая дрожь.
– Я могу тебя защитить. Ты знаешь, Ниллин, я не дам тебя в обиду, – Эйлинан поднялся, взял из рук девушки меч и убрал его в ножны.
– Ты не спал, да? Притворялся спящим и все чувствовал?
– Разумеется. Ложись спать. Вампиры ушли. Думаю, их привлек запах лошадей.
– А если они придут за нами?
– Тогда я буду сражаться. А пока давай поспим немного. Нам предстоит долгий путь.
Заботливо расправив постель приемной дочери, Эйлинан лег на свое место и положил меч возле груди.
***
Алайни
Приятный теплый носик, покрытый крошечными ворсинками, коснулся щеки раненого вампира. Стянув рану Воина Сумрачных Гор кожаным жгутом, Миалайя прильнула к его плечу и мысленно произнесла:
“Мне запрещено передавать тебе пищу, но я могу согреть тебя своим теплом”.
“Я не замерз”, – последовал скупой ответ.