Вы знаете, для меня, вопрос о грусти и одиночестве сопровождающих сумерки – это один из тех вопросов, мысли в отношении которого сохраняют определённое, выверенное с того самого момента, русло. Интересно, что ответ тогда возник сиюминутно, мгновенно, что случается не так часто, так ведь? Позднее с братом мы возвращались к этому вопросу, наслаждаясь отменным яблочно-вишнёвым соком, дополненным горячими хрустящими сэндвичами, композициями Луи Армстронга, Фрэнка Синатры и видом восходящего за окном светила, с той только особенностью, что огненный шар наоборот скользил вверх по небосводу.
И, как только первые лучики скользнули по нашим лицам, слова стали излишни. И только игла на стареньком электрофоне неспешно скользит по винилу: «But no matter where you go you're gonna find that people have the same things on their minds…»
P.S. Ну а теперь непосредственно о сборнике. Меня всегда подогревало искреннее желание закончить его как можно скорее, хотелось поделиться сборником с окружающими, но его написание растянулось на многие годы – семь лет точно. И вот теперь я чувствую себя родителем, который отводит своего ребёнка в школу, и это оказывается так тяжело – отпустить его, дать ему сепарироваться, понять, что он теперь что-то гораздо большее, чем просто часть твоей жизни. Даже удивительно, как сложно, оказывается, дать ему быть чем-то самостоятельным, отпустить прошлое и многие воспоминания, людей, тепло, которое ты когда-то вложил, отпустить всё это в окружающий мир… В общем-то, мне хочется верить и я буду искренне рад, если читателю будет по пути с этим непутёвым и немного фриковатым, но очень непосредственным школьником. Спасибо за то, что пришли его поддержать в первый школьный день!
Мотылёк бился о стеклянную стенку. Метался в этом пространстве. Прекрасный мир был везде вокруг, но так далеко. Слишком далеко, а сил было всё меньше. Но борец отчаянно стремился к свободе, пытаясь силой проложить себе путь.
Мистер Фрост сидел и смотрел на этого маленького чудака. Хотелось смеяться и плакать. За окном в предночных сумерках медленно разбивались капли весенней грозы. В камине догорали старые трухлявые переплёты каких-то забытых книг, прячась в угольках истлевающей рамы, которая когда-то была частью старинного холста, изображавшего какое-то очередное сумасбродное людское побоище.