– Публий, ты говоришь, что Тиридата буквально привезли из Рима в сопровождении римских легионеров два месяца назад, верно?
– Максимилиан, что с тобой? Я только что тебе всё подробно рассказал. Тиридат с малых лет воспитывался в Риме …
Максимилиан больше не слушал Публия. Он резко соскочил с места, схватил свою дорожную сумку, прошарив её до самого дна, вытащил из неё статуэтку, которую ему дал Загит и спросил хозяина трактира:
– Это парфянская статуэтка?!
– Да.
– Что она символизирует?
Напуганный хозяин трактира дрожащими руками взял статуэтку и, внимательно рассмотрев её, ответил:
– Этот человечек – парфянский царь, который, в свою очередь, держит в руках фигурку богини Ники, покровительницы царской власти в Парфии. Ника одевает диадему на голову царю, благословляя его на престол.
У Максимилиана мгновенно закружились отголоски услышанного в Парфии:
«Тиридат сам даёт пищу враждебности, он чужд обычаям предков, редко охотится, равнодушен к конным забавам, на улицах городов появляется не иначе как на носилках! Он окружил себя чуждыми нам греками, с утра до вечера проводит с ними дни!».
«Мы – парфяне сильны духом и телом, тверды в убеждениях, воинственны, легко воспламеняемы и агрессивны в нужный момент, а он, говорят, мягкотел!».
«Вы слышали?! Тиридат в третий раз потребовал перечеканить золотые монеты со своим изображением! Хочет, чтобы на монетах были чётко различимы его черты лица! Заявляет, каждый гость Парфии должен знать царя в лицо!».
«Из Рима был направлен Тиридат, происходивший от той же крови, что и Фраат».
Максимилиан сорвался с места и побежал во дворец. Ему удалось проникнуть внутрь благодаря размещенным там частям преторианской гвардии, обеспечивающих безопасность римских сановников. Последние, в свою очередь, призваны были контролировать политику парфянского царя.
У Максимилиана вскипела кровь в жилах от бушующих эмоций внутри, к его телу стала возвращаться прежняя взрывная сила. По пути к покоям царя он раскидал по сторонам слуг и рабов, пытавшихся остановить его. Наконец, он ворвался в его покои и первое, что он услышал, – это вздох облегчения Фортуната.
– Максимилиан, ну как же ты вовремя подоспел!
Фортунат стоял прижатым к стене тремя людьми, а к его горлу были приставлены три острых ножа. Всего в покоях находилось шестеро человек, четверо из них, судя по одежде, были парфянскими богатыми вельможами, а двое были высокопоставленными римскими сановниками.