– Не хочу я никого убивать! Я подискутировать с вами желаю! Обсудить проблему добра и зла, выслушать ваши доводы и аргументы. Вы же имели какие-то веские предпосылки, которые обусловили ваши жестокие действия в отношении этого беззащитного животного? Или так, походя решили – утопим и ладно!
Голос Анжелы Львовны теперь звучал звонко, почти по-детски. Она на месте энергично перешагивала с ноги на ногу и ласково поглаживала задремавшую у нее на руках собачку. Казалось, еще немного, и пожилая дама кинется в пляс, как озорная Снегурочка на Новогоднем празднике – соберет хоровод и весело запоет: «Встаньте, дети, встаньте в круг…»
– Ах ты п… старая! – грязно выругавшись, Крупный Мэн повернулся к Анжеле Львовне и, забыв о прокушенной руке, двинулся в ее сторону.
– Вопросики задаешь, бл…? Любопытство замучило? – орал он.
– О-о-о! – весело подпрыгнула на месте неугомонная старушка. – Оппонент! Дискуссия завязалась!
Крупный Мен яростно замахнулся на нее, и она, ласково глядя ему в глаза, с интересом спросила:
– Бить будите?
Но тут же, перехватив правой рукой сонную собачку, выставила вперед левую и низким грудным голосом, как заклинание, произнесла:
– Отодвинься, твой черед еще не настал.
Крупный Мен сразу поник, размяк и, уронив руки вдоль тела, сделал несколько шагов в сторону и застыл.
Анжела Львовна осторожно обошла его и, повернувшись к Ставу, начала пристально всматриваться в лицо мальчика. Тот зябко ежился, отводил глаза и явно хотел убежать, но не мог.
– Ну и что ты стоишь, смотришь? Вот она – тварь, – Анжела Львовна, не глядя, ткнула пальцем в сторону Миха. – Укусил, чуть не отгрыз руку твоему приятелю. Действуй! Утопи его! Швырни его в воду!
– Он тяжелый, – плаксивым голосом возразил Став.
– Нет! Он маленький и легкий. Он беззащитный и бесполезный. Он никому не нужен. За него сейчас некому заступиться.
И пока она говорила, Мих в самом деле стал уменьшаться в размерах, сжиматься, съеживаться, пока не превратился в крошечного Миха, размером с чайную ложечку.
– Ну это уж через чур! – опомнилась Анжела Львовна. – Совсем изничтожился. Давай уж немножко побольше.
Мих тут же слегка подрос.
– Ну вот, видишь, он легкий, трепыхается, его утопить – раз плюнуть. Сколько там за собачку причиталось?
– Сто, – боязливо ответил Став.
– Всего-то. Я тебе тысячу дам. Топи его, действуй!