– Так, сукамен, ты что уже замутил? – в добром прищуре Вовы играла понятная подозрительность.
Костик и Евген переглянулись, пряча очевидные улыбки, обильно поливая ими уже взошедший росток Вовиной настороженности.
– Вы два мудилки, когда вы довольны оба, значит, что-то точно не так, – Вова перевёл обличающий взгляд на Евгена.
– Расскажи лучше про план. Не курительный, – ловко увильнул от темы Евген, развалившись на стуле, скрипящем в ужасе от неподъёмной ноши, и потянулся огромной дланью к тёмнотелой пивной бутылке, чтобы долить пенного другу. – Открылись ли новые ящики в твоих чертогах разума?
Вова оперативно протянул опустевший стакан.
– Через руку не наливай! – ввернул суеверие в полемику Костик, тут же глупо поджав губы, чтобы лишнего не сболтнуть.
– И навесу не наливай, – сказал, укоряя, Евген больше сам себе. – Поставь тару.
– С ящиками всё ровно, – Вова, опрятно поставив стакан, босятски бросил пачку сигарет в центр стола, сбив стройно сложенную рубашками вниз колоду карт к Евгенову неудовольствию. – Первый ящик открылся, но он пуст. Пока. Но раз открылся, значит, всё идёт как надо. У меня линии судьбы на ладонях горят. Пришло время сыграть в шахматы с жизнью.
– А ты в курсе, что шахматы в переводе с арабского означают «смерть короля»? – заносчиво умничал Костик.
– Именно так, – Вова подчёркнуто вальяжно выпил пенного нефильтрованного, где каждое движение было движением победителя.
– Линии у него набухли, – задиристо отмахнулся Костик. – Это просто стигматы, не более чем. Христианство само принимает тебя, а не ты его.
– Я крещёный, вообще-то, – сообщил Вова, злачно хрустнув светлоликой чипсиной.
– А раскрестился бы, если бы мог? – подвесил каверзу Костик.
– Если бы у бабушки… – пробасил за Вову Евген.
Три упорных сражения тузов, королей, дам, валетов и цифрастых пешек, омытых панибратским алкоголем, матерными шутейками и незамысловатой музыкой из портативной колонки, возымели три разных исхода, по окончании последнего из которых Вовин телефон истошно завопил песней «Bullet for my valentine» – «No way out», высветив имя звонящего, – «Алёна-мажорка», снабжённое изображением короны ослепительной красоты, богато инкрустированной соцветием драгоценных камней. Вова, быстро прокрутив в голове возможные причины звонка Алёны, каждая из которых по отдельности спотыкалась о крохотную ступеньку глупых ухмылок друзей, быстро сложил картину в единое понятное целое.