– Куда это они, Сергей Леонидович? Кажется, ваши.
Генерал Марков встал во весь рост на телеге. На его лице изобразилось полное недоумение. Он не знал что ответить.
– Не понимаю, – наконец пробормотал он.
– А кто понимает?! – закричал Корнилов. – Неженцев, Романовский!
Те соскочили с повозок, стали хватать за рукава первых попавшихся добровольцев. Но те, словно зомби, ни на что не реагировали.
– Кажется, на станицу пошли, – сказал Неженцев.
– Что значит «пошли»? Кто приказал?! Остановить!
Но бойцов было много, они двигались толпой, неудержимой лавиной. Шли на почти не гнущихся ногах, будто на ходулях.
Неженцев вскочил на коня, дернул поводья так, что поднял черного скакуна на дыбы. Потом помчался на холм. За ним устремились Романовский и Марков. Генералы Алексеев и Корнилов, путаясь в полах заледенелых шинелей, поспешили на возвышение пешком. Деникина разобрал дикий кашель. Его накрыл шинелью адъютант. Генерал велел везти его на телеге на холм.
Сверху, в полусумраке открылась удивительная картина. По широкому полю, вдали которого еле просматривались домики и куреня станицы, двигались кучками добровольцы. Винтовки за плечами, они даже и не думали о их применении.
Вероятно, дошедшие до отчаяния люди, решили что лучше быстрая смерть под шрапнелью и пулеметами, нежели медленное замерзание в степи.
– Сделайте же что-нибудь! – крикнул в отчаянии Корнилов. – Нельзя гурьбой, цепью!
– Цепью! – подхватил Неженцев.
– Разберись цепью на три сажени, цепью! – крикнул и Марков, поскакал к неуправляемым добровольцам.
Наконец, слова командиров дошли до замерзших бойцов, они стали вытягиваться длинной линией. Однако винтовки наизготовку почти никто не брал. Так и двигались как на прогулке.
– Орудия, орудия на холм выкатывайте! – приказал Корнилов.
Пока разбирались где пушки, пока втащили на нужно место две из них, в небе появились несколько белых шрапнельных разрывов. Они вспыхивали в стороне от поля, по которому шли добровольцы. Видно, большевики заметили наступающих. Однако подобная молчаливая атака стала для них неожиданностью, они растерялись. «Сейчас возьмут себя в руки и станут бить уже прицельно», – Романовский незаметно перекрестился.
С левой стороны станицы застрочил пулемет. Но добровольцы не отвечали, лишь некоторые взяли винтовки на изготовку для штыковой. Когда до окраины Ново-Дмитриевской оставалось совсем немного, некоторые бойцы побежали вперед с криками, которые невозможно было разобрать. Этот крик слился в один гул.