Лежала она на металлической кушетке, без какого либо смягчающего материала под ней, прямо на холодной, прогнутой под весом ее тела поверхности, покрытой старой облупившейся белой краской. Ее руки и ноги были привязаны к бортикам кушетки, а по щекам текли слезы. Ее тело время от времени содрогалось от судорог, боли, стыда и отчаяния. Она была раздавлена и сломлена. Физически и морально она чувствовала пустоту и все чего она хотела сейчас, была лишь смерть. Она хотела умереть, чтобы закончился весь ужас, постигший ее. Чтобы исчезли все пытки и унижения, которым подвергли ее люди, люди которых она не видела сейчас, но знала, что они рядом. Она чувствовала их присутствие, чувствовала дыхания их ртов, их запахи.
Несколько минут назад, а может часов или дней, теперь определить было сложно, эти люди на ее глазах, с улыбками на лицах, жестоко перерезали горло ее младшему брату, забили до смерти ее отца, изнасиловали и убили мать, потом насиловали и избивали ее саму.
Она не знала, какой сейчас день, не знала, какое время суток, она уже вообще, что-либо смутно понимала, в ее груди была лишь боль, а в голове отчаяние, туман и пустота. Человек в белом халате периодически между сериями пыток и издевательств подходил к ней, наклонялся. Он долго сидел рядом, может даже что-то говорил ей, она не слышала слов, а потом у него появлялся инъектор. Он приставлял его стерильной насадкой к внутренней стороне локтевого сгиба ее руки и инструмент, распознав вену, прокалывал иглой кожу, вводил в ее тело бесцветную жидкость. Потом, что-то бормотал себе под нос и уходил.
Когда она могла поднять голову, когда у нее еще были на это силы, она смотрела на свою руку, и видела в местах инъекций огромную лиловую гематому, усеянную точками следов от инъектора. Становилось понятно, что вливание в ее тело каких-то препаратов происходит давно и с постоянной периодичностью, вот только она не могла понять, зачем и почему они это с ней делают.
Наверное, раньше она даже задумывалась над этим. В перерывах между инъекциями, от которых лампы на потолке начинали прыгать, трястись и плавать, между посещениями ее насильниками и садистами, когда она готова была сделать все, лишь бы только умереть, она думала еще над тем, кто она, почему она тут и что вообще с ней происходит.