Но лишь в этот момент, когда она выпроводила мою маму домой и заняла её наблюдательный пункт на неудобном стуле около койки, я увидела, как широко не её тело. А как широка её душа. Хейзел – а я ведь даже не знала её фамилии – не переживала за то, что отлынивает от работы. Её смена закончилась пятнадцать минут назад. И она тратила свой законный выходной на то, чтобы посторожить постель больного, вместо того чтобы заслуженно отдохнуть. Лишь бы моя мама не переживала.
Пухленькая, без маникюра рука медсестры потянулась и дотронулась до пациентки, чьё сердце билось в унисон с аппаратом.
– Ну что, милая. Давай порадуем твою мамочку, когда она вернётся. Тебе просто нужно очнуться.
Она слегка сжала бледные пальцы девушки на постели. И я почувствовала тепло. Ведь я и была той девушкой на койке.
По каким-то необъяснимым причинам я не чувствовала той боли, что испытывало моё тело. Лишь ту, что испытывала душа, но эта боль немного другого рода. Но когда кто-то касался меня – той меня, что осталась лежать на кровати с перебинтованной грудиной и сломанной ногой – я чувствовала эти касания. Тепло человеческого тела, нежность или грубость кожи в зависимости от того, кто мне его дарил: мама, доктор Лэнг или медсестра Хейзел. Больше было некому. Может, так и должно быть? Наши тела не должны чувствовать боль, лишь заботу, сострадание и любовь. Ведь ради них мы приходим в эту жизнь.
Прикосновение Хейзел было настойчивым. Если мама словно боялась тронуть мои посиневшие пальцы или провести по изрезанному осколками лобового стекла лицу, то эта женщина сжала мою руку так, чтобы я почувствовала её поддержку, её надежду, где бы ни находилась. И это сработало. Не знаю, как называлось то место, где я застряла, но я её чувствовала. И хотела бы ответить, но никак не выходило.
Может, пойти за мамой? Я выходила из этой палаты всего два раза, когда пришла в себя и в безумии носилась по коридорам, размахивая руками и вопя что есть мочи, лишь бы меня заметили. Но никто не видел. Смирившись, я вернулась сюда и просидела у собственного тела больше шести часов вместе с мамой. Она примчалась, как только ей сообщили. Не успела даже снять этот ужасный передник из бара «Роско», где подрабатывала в ночную смену. Взъерошенная ещё больше, чем обычно.
А второй раз, когда пошла проверить, что там с Хейли. Но так и не нашла её. Скорее всего, она отделалась лёгким испугом и, получив пару ссадин, уже давно укатила домой в блестящем «мерседесе» своего папочки. У Морганов найдётся и приличная медицинская страховка, покрывающая все счета, и деньги на ремонт «мустанга» Джейка. Это моей маме придётся брать кредит, чтобы оплатить моё пребывание здесь. Только подумав обо всём этом, я бросила поиски Хейли и вернулась к мамочке под крыло. Мы вместе, вдвоём против целого мира.