– Вряд ли. Исаев хитрый, как сто индейцев, но нам он не враг. Никогда им не был. Оглашение через две недели?
– Да. Как раз в офисе «Фемиды» в «Сити».
– Роман Андреевич позвонит тебе, Руслаш.
Я тяжело вздохнул, ненавидя Исаева заранее, завещание и самого Агеева, который заварил эту возню. Давно не позволял себе нытья, но рука болела без морфия, член тоже ныл от постоянного стояка, и душу как будто рвал когтями дикий зверь.
– Ненавижу все это дерьмо. Не хочу ничего знать об этом завещании, – почти завыл я в трубку. – Почему я должен опять слушать о нем?
– Он твой отец, Руслан.
– Ты мой отец. Кажется, мы решили это вопрос, когда мне было четырнадцать.
Артур на том конце провода в Казани вздохнул не менее тяжело, чем я. Думаю, ему тоже было обидно, что он был моим отцом по призванию, а не по крови. Хотя я никогда не чувствовал себя Агеевым, что и отразил в первом же паспорте.
– Я люблю тебя, Рус, ты же знаешь. Я всегда…
– Всегда считал меня родным. Конечно, я знаю это, пап.
– Но ты должен принять последнюю волю Алексея. Мы с тобой Казаевы, но по крови – ты его сын.
– Сегодня той крови стало чуть меньше, – пошутил я криво. – Может, это вышла последняя Агеевская?
– Пожалуйста, не шути так. Я с трудом остался в Казани и не сказал Айзе. Меня остановил только хирург, который заверил, что зашьет тебя почти незаметно.
– Да я не собирался помирать, пап. Не драматизируй.
– А ты не дразни меня, парень. Я уже старый, нервный.
Я снова хмыкнул. Артура Казаева сложно было назвать старым. Цифра в паспорте как будто была не про него. Вообще вся их компания старперов не была похожа на пенсионеров. Салманов, Москвин, Дани Рей и Алекс Монаган, Стерны и тот же Исаев. Все они выглядели огурцами и легко могли увести у меня подружку. Слава богу все эти персонажи были давно женаты и до беспамятства влюблены в своих жён.
Однажды я ляпнул при маме, что секрет, наверное, в бабках или наркотиках. Последние я приписал из-за Дани Рея, который до сих пор гастролировал по миру раз в год, скакал козлом и пел песни о любви, сводя с ума уже третье поколение малолеток. Но мама одёрнула меня и заявила:
– Это не наркотики, милый. Просто все они хорошо питаются, занимаются спортом и регулярно трахаются по любви.
В тот момент я покраснел и больше ничего подобного при маме не говорил. Пожалуй, она единственная женщина, которая могла меня смутить. До сих пор.