Произнесла я имя любимого, оно согрело мое душу.
– Ты кому-нибудь говорила об этом?
– Нет, – сразу выпалила я. – Кроме тебя я никому не доверяю!
Посмотрела в любимые голубые глаза, которые почему-то были такими бездушными сейчас.
«Любимый просто напуган», – говорила я себе.
Сейчас он упокоится и поможет мне спрятаться. Мне нужно переждать всего лишь десять дней до конца Великой охоты, и все закончится…
– Умница, – сказал он, прижав меня к себе. В его голосе проскользнуло что-то странное, но я прогнала прочь ненужные мысли.
Родной запах успокоил. Эш точно все решит. Он не бросит меня, ведь у нас настоящие чувства. Я так сильно люблю его, и знаю, он любит меня так же.
Он единственный, кому я могу доверять, больше у меня никого не было. Но это не важно, что у меня нет матери и отца. Мне повезло, что у меня был любимый жених.
– Посиди здесь, я сбегаю к матери, найду какую-нибудь мазь, для руки.
Эштон гладит меня по щеке, такой заботливый. Рука действительно ужасно болела: метка горела с каждой минутой сильнее и сильнее.
– Спасибо, – потянулась за поцелуем к его губам, но Эш поцеловал в щеку.
– Только не уходи, – строго сказал он.
– Разве мне есть куда? – удивилась я.
Эш вышел из дома, улыбнувшись напоследок, а я продолжила сидеть и мучиться от горевшей метки.
Я верила ему, любовь застилала мне глаза, делая слепой. Но теперь лёжа на холодно полу клетки и приходя в сознание, я ненавидела себя за свою наивность.
Сердце словно разбилось на части, и каждая частичка с болью врезалась в мою грудь. Я мучилась от своих чувств. Он был единственным для меня, у меня даже родителей не было, только Эш…
Ради него я бы отправилась и в огонь, и в воду. Ради него я бы отдала все…
А он променял меня на горку золотых момент. Что ж, хорошая цена для меня. Ведь он подобрал меня с улицы. Должно быть, любой поступил бы так же.
Медведь издал стон, так похожий на человечий. У меня ужасно кружилась голова, все попытки встать оканчивались неудачей: я падала обратно на холодный пол клетки.
– Тихо, Мишка, – ответила ему я. – Нам осталось немного, совсем скоро нас с тобой раздерут на части.
Медведь снова застонал. В его реве было столько страха и страданий, что я заставила себя хотя бы сесть. В этот раз, покачиваясь, у меня получилось.
Голова уже не кружилась так сильно, я смогла различать предметы, и решила осмотреться.