Мои челюсти и кулаки сжимаются.
Слышу, как Медведев успокаивающе говорит с ней. Объясняет про Лену… Про то, что завтра суббота… И Аленка хорошо ладят с Леной, а если ее заберут службы, то это будет еще более сильный стресс для ребенка.
– А завтра, я обещаю, что Аленку привезут сюда. Снимать Вас с препаратов пока нельзя – это риск. А Вам нужно беречь себя ради дочери. Или, может, Вы хотите, чтобы Ваш… жених, – слышу по голосу, как Медведь морщится. – Забрал девочку? Мне показалось, он не особенно этим озабочен. Да и девочка с посторонним мужчиной… Нехорошо это.
– Не хочу… – всхлипывает она.
– А Лена – очень хорошая девушка. Внимательная, добрая. А на Айдарова не обижайтесь. Он просто очень переживает. И за Вас и за… – если сейчас скажет за "дочь" выхватит от неё. – Алёнку! – чуть притормозив выбирает Медведев правильную версию.
Медведев молодец. Так и нужно было, да. Но это ведь не его лишили права отцовства, и он может спокойно. А я не могу. Эта мысль выжигает из меня любую дипломатичность.
А мне нельзя…
Я должен держать равновесие.
Потому что Марьяна – жестокая принципиальная дрянь. Но она моя дрянь… Любимая. Другой мне не светит, я это уже понял и принял.
И я хочу дать нам еще один шанс. А помощи в этом от неё не будет. Мне придется плыть против течения и грести за двоих. Троих.
И я дышу глубже… Дышу, пытаясь отыскать в себе какие-то резервы для этого. Они есть… Нужно просто немного прийти в себя.
Медведь выходит из палаты, взмахивая бумажкой.
– Вуа-ля…
Подъехав с утра к детскому саду, отправляю Лене фотку с доверенностью. Кратко поясняю в сообщении, что я хочу от нее.
На улице еще темно. Присев на капот, пью кофе из прихваченной с собой термокружки. Глаза слипаются…
Перезванивает.
– Лёва, а я не могу, – категорично.
– В смысле – ты не можешь?!… – обтекаю я.
– Лёва, у меня с утра какая-то сыпь. Я не могу взять Алёнку на выходные. А вдруг это заразно?! Мне надо к врачу.
– Это всего лишь аллергия!
У Лены изредка бывает на бытовую химию.
– А если нет? Я выпила супрастин, не особенно помогло.
– Черт… Черт!!
Зависнув смотрю на двери детского сада. Потом на часы. Семь утра… Переиграть я не успею. Сейчас мне на работу. А когда я освобожусь Алёнку уже заберёт соц служба. Попробуй, потом, выцарапай оттуда.
– Короче. Ты просто выведите мне ее из садика по доверенности, словно забираешь. Дальше, я сам разберусь.