Теперь определенно не помешает вспомнить, как это – жить для себя. Последние полгода маминой жизни я даже не виделась с друзьями, а после смерти – тем более. Я и со свадьбой спешила, чтобы мама знала: я не одна в этом мире. Мне казалось, ее должно утешить, что я остаюсь не одна, но нет. Она была верна себе до последнего, повторяя, что Клинт – не мое. На вопрос «Почему?» она всегда лишь загадочно улыбалась и отвечала: «Ты для него не горишь». Я недовольно сопела, но не спрашивала, что это значит. А для отца, который бросил маму с ребенком, она, значит, горела? Не лучше ли довериться человеку, который будет о тебе заботиться?
Вернувшись на свое рабочее место после воспоминаний о маме, я вынуждена какое-то время собирать себя по кусочкам. Поэтому на письмо Кайеду уходит больше времени, чем я рассчитывала. Приходится несколько раз дергать Боуи с сопутствующими вопросами и дожидаться пояснений. В итоге Эперхарт пишет мне гневное послание в офисном чате сразу после того, как я нажимаю кнопку «отправить письмо». Остается только скрипнуть зубами. Что ж, я сама во всем виновата.
Я ухожу из офиса ужасно недовольная собой.
За этот вечер я пришла к выводу, что остров, несмотря на нетуристическую направленность, такой же яркий и броский, как его владелец. Когда я вошла в бар, куда мы с ребятами доехали на такси, оставив машины около ворот компании по причине запланированного пьянства, даже глазам своим не поверила. Современный лофт-дизайн, приглушенный свет, мигающий неон и потрясающее музыкальное сопровождение. Я совсем не ожидала встретить на острове ничего подобного.
– Я здесь уже четыре месяца, – говорит Элейн, поднимая стопку. – Если в течение месяца я так и не получу контракт, Эперхарт меня вышлет отсюда в обернутом пленкой чемодане. Помяните мое слово!
– Пф, нашла о чем переживать! – отмахивается Коннор. – Тяжелее на постоянке. Вот я тут уже три года. И если бы не заграничные командировки, уже поехал бы крышей.
– Пять лет, слабак. Пять! Я уже не представляю, как жить в других условиях, – отмахивается Боуи и опрокидывает в рот целую стопку. Не стесняясь морщится. – На самом деле все не так уж плохо. Мой секрет в таких вот пьянках, игровых вечерах и субботних барбекю.
– И клетчатых серо-сиреневых рубашках, – поддевает его Элейн.