И все же…
Мучительно хочется провалиться сквозь землю.
Не думала, что секс не с мужем будет гореть на моем лбу, как клеймо!
А ведь это так. Теперь все будут знать об этом!
Она забирает последние анализы и выходит.
А я с облегчением выдыхаю и остаюсь наедине со своими тревогами и тяжелыми мыслями.
Где Бадрид? Что он решил в итоге? Что со мной и нами всеми будет дальше?
Ожидание сводит меня с ума. День неумолимо катится в вечер.
Никто не приходит. Не отдает никаких приказов.
Уже совсем темно, когда все же расслабляюсь.
У него хватило жалости дать мне передышку? Только вот тревога за родных сжирает меня дотла.
Он мог бы сообщить. Хоть бы слово. Одно. Через слуг. Простил или нет. Не более.
Или он сам еще не принял своего решения?
Ну, да, понимаю с горечью, лежа на кровати и бездумно глядя в потолок.
Вчера я его точно не впечатлила. Может, и не надо было быть такой правильной. Тогда был бы хотя бы какой-то опыт, а так…
Может, Багиров обо мне уже и не помнит.
Встань.
Я давно уже забылась тяжелым сном, когда его резкий голос заставляет подпрыгнуть на постели.
Грубокая ночь.
Бадрид в темноте, полностью одетый стоит возле кровати. Как скала. Как ангел смерти. Как приговор.
– Тряпки убрать, – делает шаг, вмиг оказываясь рядом со мной. Пронзает ледяными буравящими глазами.
Рывком отшвыривает простыню, которой я рефлекторно пытаюсь прикрыться, закрывая грудь.
Она летит на пол.
Но Багиров даже не смотрит на мое тело.
Медленно расстегивает ремень. Обхватывает свой огромный член, вытаскивая его из брюк.
– Бадрид…
– Молчать! У тебя нет права называть меня по имени. Нет права прикрываться и надевать на себя что-то. Ты можешь открывать рот только для того, чтобы исполнить мой приказ и заглотить мой член.
Резко опускаю глаза. Черт. Я снова забылась.
Все, что могу видеть перед собой, только огромный вздыбленный, уже дергающийся и пульсирующий огромной головкой орган.
Глухо сглатываю, прочищая горло.
От одного его вида в нем начинает саднить и печь.
– Но…
Выдавливаю, справляясь с приступом паники.
Судорожно впиваюсь пальцами в простыню.
– Моя семья… Я должна знать…
Сумасшедшая смелость, тем более, после того, как мне приказали молчать. Но я должна знать, что он решил! Должна!
– Обрабатывай член, Мари.