– Извините… – шепчу.
Устало врезаюсь затылком в прутья решетки и стекаю по ним вниз, присаживаясь на корточки.
Студенческий, зачетка, документы на квартиру, кошелёк… Все! Все было в рюкзаке! Вот кому он понадобился? Старый, девчачий… Как теперь документы на квартиру восстанавливать?
И как я так крепко уснула, что на другой бок перевернулась и с рюкзака голову убрала?
Хорошо, что хоть паспорт остался в интернате. Нужно просто дождаться утра, позвонить маме Любе, и она все решит. Стыдно перед ней. Ну а что делать?
Поясница чувствует гуляющий по полу сквозняк и заставляет меня снова подняться на гудящие от усталости ноги.
Скорее всего, начальство приходит у них в девять. Это пока они чаю попьют, смену сдадут… ох! Примерно часа четыре тут куковать.
И на это время в моем распоряжении: тесная камера примерно на восемь квадратов, тусклая лампочка под потолком и две узкие длинные лавки, приваренные к стенам напротив друг друга. На одной из них развалился и спит какой-то пьяный бомж. Подходить к нему мне хочется меньше всего, потому что даже пахнет он специфически. А на второй, вытянув вперёд ноги в высоких ботфортах, сидит та самая женщина, которую я пять минут назад разбудила.
Осторожно присаживаюсь на край ее лавки и тоже накидываю на голову капюшон, чтобы хоть как-то абстрагироваться от мерзкой атмосферы кпз. Страшно представить, какой контингент здесь обычно ночует, и чем болеет.
– Тебя за что, мелкая? – Слышу голос своей соседки по лавке за спиной. – Сперла чего-то?
– Нет, – качаю головой, оборачиваясь, – без документов на вокзале забрали. У меня рюкзак украли.
– Ну а чего сразу никому не позвонила? – Спрашивает женщина удивленно. – Уже бы приехали родственники, денег дали, и дома бы спала.
– Телефон разрядился, – жму плечами. – И денег некому платить.
– Бедолажная… – проскакивает в голосе женщины сочувствие. – Восемнадцать то хоть есть?
– Есть, – отзываюсь тихо.
– Ты тогда смотри, – она подсаживается ко мне ближе и обдаёт несвежим сигаретным дыханием. – Если позовут чаю попить, ни в коем случае, не признавайся, что нет у тебя никого при бабле. Наоборот. Проси телефон, звони всем, кого номера помнишь, ври что брат из армии вернулся.
– Зачем? – Я удивленно смотрю на женщину.
– Ох, дура, – вздыхает она. – Потому что в зеркало ты себя видела? Тебя ж только мёртвый не захочет. Одни глазищи чего стоят. А менты, они тоже мужики. Для меня – вполне себе вариант. Ну тебе то… Тела их потные облизывать зачем?