Хохочу в голос, но вскоре от веселья не остаётся и следа. Чем ближе я подъезжаю к Москве, тем явственнее злость набирает обороты. Опять же из-за Лисицыной. Мне нужны подробности той ночи. И я по-любому вытрясу их из неё. Если она, конечно, явится сегодня.
В гимназию я приезжаю к девяти. Первый урок по расписанию – физкультура, и он скоро закончится.
Сидя на трибуне, лениво наблюдаю за игрой. Баскет. Князев в моё отсутствие прямо Майклом Джорданом себя возомнил. Клоун цирковой… И прехлебатель его, Аверин, сияет как долбаный тульский самовар. Так увлёкся, что не заметил Юнусова, подобравшегося справа. Потерял мяч, рататуй тупоголовый.
Отвлекаюсь от происходящего. Смотрю на девчонок 11 «А» и 11 «Б». Они страдают на матах, старательно качая пресс под руководством Петра, никому не дающему спуску.
Я бегло осматриваю присутствующих. Смирнова, пыхтящая Харитонова, красная как рак Сивова, громко причитающая Павлюкова и откровенно халтурящая Грановская. Среди тех, кто сидит на лавке, Лисицыной тоже нет.
Бросаю взгляд на окна. Стадион пуст. Остаётся раздевалка, ну и вариант, что в школу Лисицына так и не явилась.
Я осматриваю женскую раздевалку на предмет наличия Лисы. Пусто. Не пришла значит. В помещение по звонку вваливаются раскрасневшиеся и мокрые девчонки.
– Ромка, – верещат они, улыбаясь, – Нам переодеться надо.
А сами обступают меня, флиртуют напропалую и смеются. Сивова и вовсе решает переплюнуть всех.
– Ром, помоги, а? Я застряла! – заявляет она мне, стоя в одном лифчике в тот момент, когда футболка уже задрана по самую голову.
Вероника, прищёлкнув языком, хватает меня за руку. Моя свободная манера общения с одноклассницами никогда не была ей по душе.
Выходим из раздевалки. Она оборачивается и останавливается в шаге от меня.
– Я очень зла на тебя, Ром, – заявляет недовольным тоном, складывая руки на груди.
– Не понял…
– Ты меня обидел, – отклянчивает губу и смотрит на меня с укором.
До меня доходит. Вероника решила, что я пришёл просить прощенья. Ну-ну…
– Извиниться хотел? – снисходительно спрашивает королевишна.
Неожиданно открывается дверь раздевалки. Мимо кто-то проносится. Заприметив рыжеволосую, окликаю её. Но она не реагирует и я иду следом, оставляя Грановскую в одиночестве.
– Харитонова, – зову девчонку, едва поспевая за ней. Втопила она не по-детски.