У выхода из спортзала я её всё же нагоняю. Загораживаю собой дверь и недовольно вскидываю бровь. Александра лупится на меня во все глаза, а я не могу понять, что с ней не так.
– Чего тебе, Беркут? – пищит не своим голосом, задирая веснушчатый нос.
Такая мелкая. Метр с кепкой. Сверлит меня недовольным взглядом из-под светлых ресниц.
– Скажи-ка, Лисицына была вчера в школе?
– Нет, не была, – насупившись, отвечает она. – Чего тебе от неё надо, ирод? Поиздеваться?
Но я уже направляюсь к выходу, испытывая какую-то непонятную смесь тревоги и предчувствия чего-то не доброго. В памяти всплывает не самая приятная картинка. Лисицына сидит на полу в душевой, обхватив руками коленки. Пейнтбольной краски на её теле нет, а вот следов от выстрелов – предостаточно… Скорее всего, она осталась дома именно поэтому.
На втором уроке мы расходимся по группам. А вот на третьем происходит то, чего я не ожидаю. Со звонком в класс влетает бледная и взлохмаченная Лисицына. Она, опустив голову, шествует к своему месту. Садится, достаёт учебник и тетрадь.
Обращаю внимание на то, как она одета. Чёрные брюки, чёрная водолазка. Почти всё тело скрыто от любопытных глаз. Нетрудно догадаться почему… А ещё она то и дело кашляет и трёт лоб.
Телефон настырно вибрирует, отображая последние входящие. Раздражённо читаю сообщения группы класса в What’s up и выпадаю в осадок от прочитанного. Что за..
«Ну и фингалище»
«Лисициной кто-то вмазал, да?»
«Упала» – так она сказала на химии.
«Кому-то не понравились её услуги» – пишет Грановская.
По классу то и дело прокатывается волна шепотков, а я пялюсь на Лисицыну и только сейчас догоняю, что левая часть её лица и впрямь скрыта волосами, что является крайне подозрительным.
Как только звенит звонок, девчонка спешит собрать свои вещи и покинуть кабинет. Я иду прямо следом за ней. Коридор. Рекреация второго этажа, переход. Она по ходу заметила. Дёрнулась. Ускорилась. Вынуждая сделать тоже самое.
– Притормози-ка, Лисицына, – на нижней ступени успеваю перехватить её под локоть и оттащить под лестницу,
Сначала она испуганно замирает. Потом, видимо, начинает злиться.
– Что тебе надо? – спрашивает охрипшим голосом, пытаясь выдернуть руку.
Легонько толкаю девчонку глубже под лестницу, прислоняя к стене. Отворачивается. Возмущается. Хочет, чтобы я её отпустил, но мои пальцы всё же опускаются на пылающую кожу лица девчонки. Против её воли настойчиво разворачиваю в анфас к себе, убираю волосы и то, что вижу, приводит меня в замешательство.