– Багажник открой-ка! – окликнул меня со спины Исаев, я даже вздрогнуть не успела. Его медвежий ворчащий голос можно было бы узнать из миллиона.
Доковылял наконец-то! Обернувшись, чуть челюсть на одеяле не оставила. Исаев стоял у машины по пояс голый, прижимая к своему животу самодельный мешок из собственной рубашки, полностью набитый дикими яблоками.
Вот это жмот! Всю дичку собрал! Наверняка скормит потом поросятам! Ну и жмотина! Я поднялась в шоке и поплелась на каблуках к машине, открыла ему багажник, стараясь особо не разглядывать его пухлое тельце.
Опасалась, что станут сниться кошмары.
Уложив яблоки, Исаев собрал свою скатерть недобранку и сел за руль. Машину он собрался везти по пояс голым, что меня, собственно, не трогало бы, но я ехала с ним в машине. А я и так опасалась, что какая-то из слепых бабок могла меня идентифицировать.
Долго не решалась начать разговор, а ехали мы молча под шансон, тихо звучащий из магнитолы.
– Может пиджак накинете? – спросила его, собравшись с духом, и начала оглядываться, где он этот пиджак, кажется я его на одеяле оставляла, а Исаев всё в багажник убрал.
– Замёрзла, что ли? – ухмыльнулся Медведь, снова кося на глаз, – Подогрев сидения включить? – спросил он.
Ещё и тупой…
– Не мне. Вы, накиньте пиджак! – буквально потребовала, теряя терпение.
– А что? Воняю да? – он на секунду отвлёкся от дороги и обнюхал себя.
Ещё бы ты вонял… Но нет, слава богу, этот Медведь пах приятно каким-то одеколоном, по-мужски резковатым, но ему шло.
– Да нет же! Чего вы раздетый со мной едите? Увидит кто в посёлке, потом от сплетен и слухов не отмоешься из-за вас!
– Рубашка грязная, а в пиджаке жарко, но знаешь, я ценю твою репутацию, не буду её портить, – спокойно говорил Исаев, съезжая на обочину дороги, а мы не проехали и половины пути до дома.
И Исаев даже слова не сказал, просто смотрел на меня спокойно, ожидая, что я выйду.
– Вы серьёзно? Я до вечера идти буду! – было жарко, я устала и меня начала накрывать истерика.
– Так ты устать боишься или за репутацию? Кстати, твой наряд меня тоже дискредитирует. Даже и не знаю, кто кого от позора спасёт, если в посёлок порознь вернёмся. Я без рубашки, или ты в наряде дешманской проститутки? – резонно спросил Исаев, и я не могла этой резонности не заметить.
Наряд у меня действительно шалавистый.