– Извините… – шепнула с трудом, ругая себя за свой длинный язык.
Сама хороша, а на него наехала…
– Ты что-то сказала, я не расслышал? – издеваясь, спросил Исаев, всё прекрасно услышав, просто хотел, чтобы я повторила.
Ну ладно, глухой старикашка! Так уж и быть, повторю… Подалась чуть вперёд, ближе к его уху и заорала во всё горло;
– Извините!
Только этот Медведь не на ухо оглох, как я планировала, а снова расхохотался.
– С места не тронусь, пока не поцелуешь, – нагло заявил отсмеявшись, и убрал руки от руля, сложив их на груди.
Хотела бы сказать, что на пузо, но пуза как раз у него не было, только его задатки.
– Издеваетесь? – предположить, что ему просто дичкой мозг отбило было нельзя, он поцелуя просил ещё до этого.
– В губы, по-взрослому, – ответил на мой вопрос, едва-едва улыбаясь.
– А я никуда не тороплюсь, у меня обед не нормирован, – так же как Исаев, я сложила руки на груди и уставилась перед собой.
– Тогда ты можешь идти пешочком, а я поеду на работу, – выдыхая, Исаев наклонился ко мне, и протянув руку к двери, открыл машину с моей стороны.
Сомневалась я, даже ногу почти выставила за дверь, но поняв, что просто сдохну на этой дороге и не дойдя до дома, захлопнула дверь.
– Ладно, я согласна. Один поцелуй, но это ничего не значит! – с вызовом посмотрела Исаеву в глаза, маленькие хитрые прищуреные, карие глаза.
– Ага, – хмыкнул Исаев и его ручища тут же легла мне на затылок.
Не теряя времени, притянул меня к себе так, что пришлось упереться руками в его плечи, чтобы хоть как-то держаться. Тошнота от проникшего в рот Исаевкого языка была бы ожидаемой для меня реакцией, но как любила говорить Александра, что-то пошло не так…
Стыдно было самой себе признаться, но мне нравилось, как и с каким напором Исаев целовал меня. В районе груди что-то приятно щектало от этого. И язык у него нежный и губы мягкие, не то что у Вани и то и другое, как наждачка от курева. Даже его борода не мешала ни капли и если вначале я готова была потерпеть, сдерживать тошноту, то в итоге всё вышло иначе.
– Ну всё-всё, смотри-ка пиявка какая, присосалась не оторвать. Я поцелуй просил, а не предлагал меня съесть, – без тени улыбки заявил Исаев, резко прервав поцелуй.
– Ч-что? – мне только оставалось хлопать ресницами и сесть ровно на своё место, утирая онемевшей рукой влажные губы.