Позади кто-то свистнул, вырывая его из паутины размышлений. Николас обернулся и ровно в этот момент осознал – этот день решил либо просто выбиться из серой массы, либо его окончательно доканать. Прямо сейчас разноцветное нечто направлялось в коридоре чётко к нему. Даже без своего внезапного провожатого, которого рядом не оказалось, каким-то шестым чувством Ник понял, что этот тот самый клоун. Шатен был не особо высок ростом, а расхлябанности, чувствовавшейся в каждом движении, позавидовали бы самые отбитые хулиганы прошлого учебного заведения. Одет он был странно – вроде вот белая рубашка, спущенный разноцветный галстук, а вот рукава пиджака явно оборваны насильственным путём. Да и тёмные джинсы тоже жизнь потрепала.
– В честь перевода закатываю праздник, приходи, – широко улыбнувшись, клоун протянул Николасу листовку. – Всё бесплатно.
“Они тут все с ума что ли посходили?” – недоумённо подумалось Нику.
Не нравился ему что этот парень, что этот сон с учителем.
– Ну что? – чудик спустил солнцезащитные очки на кончик носа, глянув на него с притворной строгостью. – Давай, не парься. Это захолустье точно ничего круче в этом веке не увидит… Эй! Э-э-эй! Мисс Очарование, я к вам обращаюсь!
И унёсся с такой же стремительностью, с какой и подошёл к какой-то симпатичной девчонке и её подруге. Ник проводил его взглядом, хмыкнул и сунул листовку в карман, даже не разглядывая. Не пойдёт он никуда. Больно надо.
А эта парочка смогла поставить на уши всю школу. К чьим бы разговорам Николас ни прислушивался, то и дело слышал либо про “ту сексуальную училку”, либо про “богатого придурка, с которым нужно бы побрататься”. Даже учителя что-то такое обсуждали. Но он лишь фыркал, в итоге забил и погружался на коротких переменах в музыку. Если половина старшей школы завтра не явится на занятия, мучаясь от похмелья, то он даже удивлён не будет – просто было интересно насколько всё действительно окажется плохо.
Домой возвращался под дождём, промокнув до нитки. Противное ощущение прилипающей одежды и хлюпающей воды в кроссовках преследовало его вплоть до душа, пока он не скинул с себя всё и не забрался в кабину.
День оставлял после себя стрёмное ощущение “чего-то-не-так” и домашку, которую совершенно не хотелось делать.
Вечер прошёл уже более приземисто – периодические загрузки, провалы в рассуждения, экран ноутбука в темноте комнаты и вздохи о тупом существовании. Мать ещё звонила, интересовалась как дела – зачем не понятно, потому что, как только услышала “нормально”, принялась тараторить о том, что он теперь самостоятельный и это влечёт за собой большую ответственность. И вообще она надеялась, что он к ней готов, ведь всегда был ужасно несамостоятельным. Ник кивал, прикрыв глаза и просто соглашался. В принципе, женщина была права – так всегда было проще, чем выводить её на спор и истерику.