– Где он?! Где эта недобитая крыса?! – сверкая бешенными глазами спрашивал Праздность, припирая Похоть к стенке. – Какого чёрта он не явился?!
– А я знаю? – огрызалась девушка, стараясь отпихнуть от себя друга. – Пусти, извращенец, я хилых не люблю!
А Рандо не унимался. Он был действительно в бешенстве. Какого чёрта этот смертный вытворяет?! Как он вообще посмел проигнорировать его, одного из высших демонов, предложение?! Да он в жизни не увидит ничего круче, чем эта вечеринка! Огромный дом, толпа весёлых и поддатых, кажется, на него молиться была готова, но на хрен ему всё это сдалось! Единственная причина почему Праздность сделал всё это – смертный! Разумеется, можно было просто выжить его из дома кошмарами, ведениями и всеми признаками полтергейста, но это слишком скучно! В кои-то веки Гнев сменил себя на милость и разрешил приняться за дело именно ему, так какого хрена всё идёт не так?!
– Пусти, сказала! – повысив голос до зычного, прикрикнула девушка, оттолкнув от себя Рандо. Немного переусердствовала – тот улетел в стену напротив. – Уймись! Мне тоже несладко пришлось....
– Ой ли! – прищурился демон, стряхивая с цветастого пиджака невидимую пыль. – Подумаешь…
– Меня отвергли! – взвизгнула она. – Меня! Он фригидный по всем параметрам!
– Гневу пожалуйся. Утешит.
Помолчали. Праздность уселся на край широкой кровати, затем и вовсе рухнул спиной в объятия пушистого пледа с длинным ворсом. Похоть так и осталась стоять у стены, тревожно хмурясь и смотря будто бы вдаль.
– Он будет недоволен, – поджав губы, произнесла она.
– А то я не знаю, – поморщился Рандо. – Но хрен с ним, что-нибудь придумаем. В школе он никуда от меня денется.
– А знаешь… – Лень сидела на полу, подобрав под себя ноги и подперев рукой щёку. – Мне кажется, он и сам неплохо справляется с самоуничтожением. Может, просто не будем мешать? Вздёрнется недели через две, как пить дать, если я поднажму…
В комнате царил бы уже абсолютный мрак, если бы не свет фонаря, проникающий с улицы через окно. Жёлтая тень его плотно закрепилась на стене и потолке, не тронув смертного, сидящего на кровати. Он сливался с местностью – в чёрной футболке, понурив голову, его можно было и вовсе не заметить. Он не ощущался как живой, а стал интерьером мебели, глядя бессмысленным взглядом на белую простынь, укрывающую худые ноги.