Да, они были Семью смертными грехами, как прозвали их в той поганой книжке на букву “Б”. Да, из них сотворили злодеев, в радость которым извращать людской род и невольно сами демоны приобрели эти черты. На деле же… Впрочем, увидим.
– Я поддерживаю, – неожиданно высказалась Похоть. – Почему бы и нет? Меня уже подзадолбало играть в кости и сидеть тут. Посмотрите, до чего меня довели – я устроилась в школу!
– Тебе не платят, – вставила Гордыня. – И вообще – затуманить разум директору, это не устроиться в школу.
– Вечно ты всё портишь, – закатила глаза девушка.
– Остальные? – Гнев обвёл взглядом друзей.
– Да хрен с ним, – махнул рукой Праздность. – Чем бы дитё не тешилось…
Лень радостно запищала, а парень спрятал довольную улыбку. Всё же, что бы ни случалось, ему действительно нравилось приносить ей какие-то крупицы радости, да и относился Рандо к демонице чуть ли не как к младшей сестре. Может быть – из-за похожей, в какой-то мере, магии, а может, чувства брали своё начало где-то очень давно.
– Я против, – решительно заявил Жадность. – Это абсурд. Что вы собрались делать. Неужели… Исправлять? Бред. Я не хочу видеть его в нашем обществе.
– Ещё скажи, что смертные тебе противны, – прищурилась Гордыня. – Кому ты чешешь, Нот?
– Не противны. Мне интересно наблюдать за ними, но подпускать близко…
Он уже осознавал – один против шести. Никто больше рьяно не протестует, по большей части из-за Лени. Мелкую любили все, вряд ли заслуженно, но любили.
– Кто сказал, что близко? Он всё равно что интерьер мебели. Даже поесть выходит через раз, не говоря о том, что в комнате своей почти не двигается. Что изменилось с того момента, как он приехал? – Похоть вздохнула. – Ровным счётом ничего. Он не будет нам мешать. Но если тебе так приелось…
Девушка выступила вперёд, вытягивая руку. На раскрытой ладони задребезжал сизый, тусклый свет, озаряя красивое лицо хищным оскалом.
– Хочешь? – мило спросила она, склоняя голову на бок. – Хочешь. Я отдам это тебе, когда либо он свалит отсюда, либо мы решим переместиться. А до тех пор – не рыпайся. Много на себя берёшь.
Жадность смотрел ей в ладонь как заворожённый и тяжело сглотнул.
– Будь по-твоему, – хрипло проговорил он и тут исчез.
Похоть удовлетворённо хмыкнула, сжав пальцы в кулак и взглянула на недоумевающую Лень.