– Все правильно, – похвалила Натали. – И глазки такие голубые, светодиодные.
– Светодиодные. Точно.
– Что ты думаешь о терроризме?
– Он меня не касается. – Отрезаю я. Не касается. Не касается.
– Как это – «не касается»? А если бы ТВОЮ задницу вынесли сейчас из подземки отдельно от остального ливера?
– Не вынесли же. Только стрелять не надо, ладно? – я заныл.
– Еще раз повторяю вопрос. Я не спрашиваю, касается или не касается. Как (пауза) ты (пауза) относишься к этому явлению?
– Да я помню. И опять говорю – пока арабы мочат евреев или узкоглазые мочат друг друга, папуасы всякие или американцы бегают по пустыням – меня это никак не касается. Даже не возбуждает. Когда что-то случается у нас – это интересно. Ну как всем интересно. Что там внутри у раненых или мертвых. Сколько убито, сколько раненых, какие страховки выплачены. Что разрушено, как долго будет восстанавливаться. Все смотрят, и я смотрю. Но я не боюсь. Запугать можно толпу. Но я не в толпе. Я сам по себе. Я успею избежать беды. Как и все. Не избегают беды только неудачники. Такие, которые вечно спотыкаются и бьются лбами.
– Или ты будешь говорить правду, – остановил меня Лерой. – Или лишишься способности воспроизводства. Я понятно выражаюсь?
– Да что за черт! – беседа эта мне показалась вдруг подозрительно знакомой, как будто я ее уже вел не один раз. Такими заученными и отработанными мне показались формулировки, вылетающие из моего рта. – Я не боюсь терроризма! Если и случится попасть в жертвы теракта, я постараюсь быть скорее мертвым, чем тяжелораненым. Терроризм – довольно высокооплачиваемое занятие. Хороший специалист стоит дорого – его знания, опыт, готовность, кураж, наконец. Террористы смелые люди, им нечего терять, но есть куча всего, что они могут получить. Все?
Лерой пару раз кивнул, не смотря мне в глаза, поскольку отхлебывал чай. Давай, мол, дальше.
– Я бы не смог стать террористом, потому что меня ограничивают страхи за себя, свою жизнь – ее могут отнять. За свою репутацию, родителей. Но больше – страх наказания – опять же боль, какие-то невообразимые сроки заключения в тюрьме, возможно – смерть!
– Ладно, не надо хныкать и бояться, – успокоила меня «мамочка» Натали. – Мы тебя в обиду не дадим.
Она прямо-таки обидно ухмыльнулась. И Лерой тут же предупредил: