Конец браку и самообману - страница 12

Шрифт
Интервал


Было уютно, несмотря на запах пыли и отсутствие света.

– Прошу прощения, – сказал Андрей, протискиваясь через коридор со стулом в руках.

Рина отошла в сторону, чтобы больше не создавать неловких моментов случайного соприкосновения тел.

Через пару секунд свет зажёгся. Пискнула микроволновка, зажужжал холодильник, квартира начала оживать.

– Вот и свет.

Андрей легко слез со стула и встал посреди коридора. Табурет переместился в квартиру, входная дверь захлопнулась.

– Можете показать, где туалет? – сказала Рина, потеряв терпение.

– Конечно.

Андрей пошёл налево. Неспешная и скромная походка внушала надёжность и уверенность. Казалось, ничего не может столкнуть его с ног.

– Вот. Первая дверь – ванная, вторая – туалет.

– Спасибо.

Рина прошмыгнула в тесную туалетную комнату. Здесь спешка и теснота сыграли с ней злую шутку.

Присев, Рина упёрлась коленками в дверь. Дешёвая доска из ДСП, как истинная предательница, тут же начала открываться. Рина так спешила опустошить мочевой пузырь, что не воспользовалась щеколдой. Скрип привлёк внимание Андрея, и он инстинктивно повернул голову в сторону противного звука. Серые удивлённые глаза с блеском – всё, что успела увидеть Рина, прежде чем ойкнула и рывком закрыла дверь.

«Превосходно, Рина, просто превосходно!» – прозвучало у неё в голове с досадой и сарказмом.

Струя небезобразной естественной жидкости заиграла свою звонкую мелодию. Жилы смущения напряглись ещё больше. Рина постаралась сесть по-другому, ослабить поток из мочевого пузыря. Но на звонкости песни это никак не отразилось. Она продолжала литься.

Наконец пузырь сдулся. Поток прекратился. Рина с трудом смогла развернуться, чтобы сдёрнуть. Натягивание трусов и брюк, глубокий вдох и выход из комнаты позора.

Андрея не было видно. Рина прошла в коридор. Теперь она увидела, что в квартире две комнаты. Дверь одной из них смотрела прямо на входную. Вторая находилась справа от входа. Именно в неё Рина и пошла.

– Это зал? – спросила Рина у стоявшего посреди комнаты Андрея. Невинный вопрос должен был разбавить атмосферу смущения.

– Да. Тут диван и телевизор. Старые, но рабочие.

– Диван работает лучше всех здесь.

Рина села и провалилась в недра мягкого дивана. Округлая ямка как раз соответствовала размеру её ягодиц. Раздался скрип пружин и треск текстиля. Тёмно-зелёный диван в полоску явно был ветераном труда. Ему полагался не один орден за честную и доблестную службу.