Особый смысл церковные таинства приобретают для умирающего человека.
Его причащают, как говорится, на последнем дыхании, умирающий ни о чем не успевает подумать и попадает перед лицо Бога с белой душой.
По свидетельствам умерших, но воскресших людей, которых было много за последние 20 лет, у них первым делом спрашивали: " Как ты жил?» Во время их рассказа, судьи смотрели на нечто вроде видеомагнитофона, с записью всей жизни умершего человека и с записью, как его поступки отражались на жизни других людей. И если за человеком с белой душой никаких благородных дел не числится, то белую душу от причащения они не примут во внимание.
Так что, прав был Л. Н. Толстой: жизнь, отданная борьбе со злом за выполнение божьих заповедей, не подменяется постоянным выполнением церковных таинств, то есть они не вредные, но их одних категорически недостаточно.
ЗАВЕЩАНИЕ АКАДЕМИКА В. И. ВЕРНАДСКОГО
Записка
В книге Владимира Ивановича Вернадского «Химическое строение биосферы Земли и её окружения», считавшую гением «самым главным трудом его жизни» и не решившего опубликовать эту книгу при жизни, меня поразила одна цитата Чарльза Дарвина, приведенная Вернадским: «Есть величие в том воззрении, по которому жизнь с её различным проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем, как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм» [*]
Из этой цитаты следует, что «дарвинизм», изучаемый нами в школе, и в университете, и изучаемый школьниками и студентами по сей день, на самом деле, является «ленинизмом».
Высоко гражданский подвиг В. И. Вернадского вскрыл лживые измышления советских вождей, прикрытых гением Дарвина, в вопросах религии.
Я сплю под иконами
в бабкином доме,
Закаты встречаю парным молоком,
И долго валяюсь на теплой соломе
Почти что в обнимку с веселым телком.
А старая бабка проснется с рассветом,
Корову подоит и вымоет пол
И, словно в подарок от щедрого лета,
Две чашки клубники
поставит на стол.
Нарвет для салата хрустящего луку,
И, стол приготовив,
– не съесть и троим,
Расхваливать станет любимого внука
Шумливым и добрым соседкам своим.
Родных да любимых мы судим нестрого: