– У этого угла – окна так низко, что перешагни и входи, – злобно бубнил Данила, пиная флакон от тройного одеколона. – Вечная непруха. Как только букет цветов нужен, так первый этаж под небом зависает. Дождь ещё льёт, словно слон сверху ссыт именно на голову. – Шпана застыл в раздумьях: «Наверное, лучше умыкнуть, когда стемнеет».
В пятидесяти метрах отсюда вдоль дороги возвышалось здание двухэтажного ресторана. Данила хмуро смотрел на «Жёлтостенное уродство».
«Дальше, ближе к железной линии, гаражи, – продолжал размышлять Шпана. – Там можно какие-нибудь кирпичи поискать. Арматуру, чтобы окно разбить и подчистить оставшиеся стёкла в раме. Хотя не успею. Нужно сделать всё мгновенно. А то одарят по репе скалкой, иди потом, доказывай, что хотел цветы взять напрокат.
Ничего не найдя за зданием ресторана, Шпана с прикованным к земле взглядом подобно рыскающему бобику обошёл гаражи. Промокший и раздосадованный он решил, что позаимствует табурет и молоток у себя дома.
***
Скидывая кроссовки в прихожей, Данила ещё больше раздосадовался – отчим дома: но ведь утром не было, и он решил, что этот «бобик колхозный» работает в первую смену.
«Заболел хотя бы раз да в больнице полежал. Яду для крыс, что ли, насыпать в чай? – Ярость Данилы нарастала. – Так не повезёт же мне, окажется внуком Распутина. Того яд не брал, и этого не возьмёт. – Шпана готов был взять молоток и наброситься на жутко ненавистную голову. – Здесь букет нужен срочно, а этот шкерится по углам».
Данила открыл дверь в кладовку.
– А, шантропик пришлёпал, – прозвучало за спиной.
За ручку Шпана выдернул молоток из горы инструментов, сложенных в неглубоком чемоданчике. Он не ответил на оскорбление, застыл на месте. Кровь закипала в жилах. Рука сжимала ручку молотка так, что тряслось лицо.
– Иди, кашки похлебай. Голодный, наверное. Га-а-а!
Данила повернул голову, брови от удивления полезли на верх.
«В хлам пьяный! – удивился он. – Впервые! Ясно. И боги иногда не умеют».
– Э, пацан, молоточек зачем взял? – Отчим развёл руками, в правом кулаке бултыхнулся коньяк в бутылке. – Что, мечтаешь папе по харе заехать? – Глаза ненормальные, какие-то замышляющие, бегающие. – Давай… молоток против бутылки. Что, щенок, большим становишься? Здоровенным?
Взрыв негативных эмоций в голове Шпаны едва не вырвался в удар наружу. Ещё мгновение и молоток углубился бы в пасть, кроша зубы. Данила смотрел исподлобья: «А дальше стало бы невозможным остановиться. Молотил и молотил бы рожу отчима, творя кровавое месиво». Он тряхнул головой сбрасывая жуткое наваждение, произнёс: