Ноги привели Шпану к заброшенному остову спортивной школы, поселившаяся лень в теле не желала обходить стройку, чтобы зайти по ступеням. Он положил локти на бетонную плиту и закинул ногу, репейный куст прилепил шарик-ёж к носку правой щиколотки. Данила нервничал, громко хлопая отряхнул ладони; шершавая грязь размазалась по подушечкам пальцев. Он окинул недовольным взглядом куртку и брюки. «Грязный как свинья. Мокрый как свинья, окунувшаяся в мокрую грязь. – Тусклый взгляд промчался по серости бетона. – Костерок не помешает. Спичек нет. Доски можно в подвале выломать, если остались после строительства плотов».
Данила вспомнил, как с Филатом и его «раболепом» покоряли пруд. Ослы. Встали втроём на один угол плота и слетели в воду. Сявка ударился виском, потерял сознание и едва не утонул. Кинулись спасать, нырять. В итоге плот оказался над головами. Запаниковали, когда головы врубились в доски. Сявка из рук выскочил. Тут же занырнули. Воздуха не хватало. Едва все не утонули.
«Интересно, коза мала́я здесь? Вряд ли. Вот шкодливая бестия, ныряй, говорит, за рогаткой». – Улыбка застыла на лице Шпаны, глаза из-под кислой гримасы смотрели на гнущийся камыш. Ближе к воде – островок рогоза с посохшими и сломанными бутонами, где застыла грусть. Не картина – тоска. Ещё этот проклятый дождь не переставал, неугомонно громил землю. Ветви камыша качало, гнуло; кисточки походили на лапы, зовущие в омут. Весь этот хмурый серый пейзаж напомнил картину «Утопленница», зависавшей в одной из комнат Ирины.
– Брр, тонуть жутко. Лучше застрелиться. – Шпана подул на ладони, ощущая горячее дыхание на замёрзших пальцах. – «Зачем припёрся? Нет этой малявки. Собственно, зачем она мне нужна? – Он вспомнил, как горестно плакала девчонка, говоря о брате. – А, вот я зачем. Утешать. Надо было в подвал залезть. Там запрятаны свечки, спички. Отогрелся бы. Лежанка есть, чтобы переночевать».
Шпана прошёл на другую сторону недостроя. Дорога ползла вдоль стройки, уходила влево и растворялась в холодном сумраке деревьев. Справа одноэтажный магазин возносил к небу серую черепицу двускатной крыши, немытые окна созерцали улицу сквозь ржавые решётки. Отец, посадив на плечи крошечного Данилу, часто заходил сюда, покупал лимонад, пончики, и они шли на песчаный пляж городского бассейна.