Данила улыбнулся. Резко остановился, надеясь, что Бестия врубится в спину. Не тут-то было. Алька остановилась в паре десятков сантиметров. Шпана повернулся – Бестия задрала гордую «мордашку», глаза и ухмылка качающейся головы выказывали презрительность, подбородок плясал по сторонам.
– Глаза орла смотрят на мышонка. – Алька озорно подмигнула.
– Мышонка? Чёрт подери, мышонка?! – возгласил вопрос Шпана. – Если ты мышка, то…
– Да, да, не орёл. Ты… – Улыбка Бестии шире раздвинула губы.
– И кто? – голос Данилы прозвучал сердито и одновременно смешно.
– Пошли куда шли. – Ладонь махнула под приторно ласковый голосок Альки, указывая путь-дорогу.
Данила развернулся, начал шагать.
– То ты цапель. – Пендаль по ягодицам и звонкий хохот превратил Данилу в саму ярость. Он вывернулся, постарался скрюченными пальцы схватить Бестию, но та уже находилась в десяти шагах, тяжело дыша и высоко поднимая грудь.
– Данила, – тяжёлая отдышка заставила Альку склониться, открытый рот с растянутыми губами часто ловил воздух.
Шпана оставался на месте и вдумчиво наблюдал.
– Я больше не буду, – простонал хитрый голос, Алька выпрямилась.
– Астма? – Вытянув язык Данила прижал кулак к груди, согнулся и подышал, изобразив отдышку. – У меня тоже так бывает.
– Нет.
– Сердце, видать, больное. Ты из детского санатория сбежала? – спросил Данила голосом показывающим, что раскусил и понял откуда взялась эта мелкая авантюристка.
Алька с серьёзным лицом и медленными шажками оказалась возле Шпаны, воззрилась вверх озорными глазами.
– Скала-а-а, – в её голосе прозвучали уважительные нотки. – У-у, какой громадный.
– Ага, скала. А на скале орёл зыркает по мышам. Когда орёл отвернётся, мыши дохнут со смеху, по земле катаются, решая, что взирал цапель?
Бестия обхватила Данилу вместе с руками и пару минут заливистым смехом помогала содрогаться худому девичьему телу до слёз.
– Дождливый осенний вечер, – произнёс Данила.
– Теперь нет, не цапель. – Алька успокоилась, улыбка не сходила с лица, ясные глазищи блестели весельем. – Говоришь как мой брат. Такой же смешной. Он всегда меня смешил.
– А ты под громкий смех – поджопник для пущей радости ему вдалбливала, – усмехнулся Данила.
– Да, – Бестия склонила голову, тихим голосом опровергла, – нет.
– Плачешь?
– Уку. – Алька отвернула лицо, протёрла пальцем под шмыгающим носом. – Мой брат в армии. Четыре года прошло, а он не возвращается.