– Ты только посмотри… – Пол сидел рядом с Домиником и смотрел вперед на опустошенный пейзаж. Ремешок его каски раскачивался в такт движению машины.
Доминик поправил винтовку и пожалел, что не может ее положить – они все еще на недружественной территории, и он должен в любой момент быть готов к бою. Сейчас, спустя три месяца после высадки на «Омаха-бич», бдительность была доведена до автоматизма. Казалось, что нервы его постоянно на пределе, всегда в полной боеготовности. Он хотел бы знать, пройдет ли ощущение, что его всюду караулит враг, хоть когда-нибудь.
Прежде чем выдать Полу и Доминику грузовик в две с половиной тонны, офицер транспортного отдела военной полиции ввел их в курс миссии.
– Это задание совершенно нового рода, – сказал он. – Вы по-прежнему останетесь в охране, но теперь будете работать с отрядом над уникальной задачей. Да, мы воюем с нацистами, но в то же время мы пытаемся сохранить как можно больше от культуры, которая так твердо вознамерилась уничтожить сама себя. – Он обвел рукой развалины вокруг. – Тут всюду, куда ни глянь, исторические памятники и произведения искусства. Все это – бесценные шедевры, которые война может стереть с лица земли, а нам надо постараться спасти не только наши шкуры, но и их тоже.
Доминик заинтересованно наклонился вперед. Во всей своей решимости побить нацистов и просто выжить и вернуться домой к семье, он даже не задумался о том, как война повлияет на искусство и архитектуру.
– Так что нам надо избегать повреждений старых церквей и других памятников архитектуры, – продолжил офицер. – Это должно быть очевидно. Но кроме того, мы занимаемся поиском картин и скульптур. Нацисты всю войну похищают произведения искусства и уносят их по домам, чтобы демонстрировать как трофеи.
– В смысле, они их просто оставляют себе? – спросил Пол.
– Ага. Наша разведка сообщает, что некоторые высокопоставленные нацисты украшают картинами да Винчи стены собственных домов.
Офицер замолчал, а Доминик задумался. Он годами читал новости об ужасах в нацистских лагерях смерти, о растущей решимости Гитлера завоевать весь мир. Он чувствовал себя глупцом: ему не пришло в голову, что они еще и берут все, что им хочется, разграбляя завоеванные страны, похищают сокровища, на которые не имеют никаких прав – даже бесценные произведения искусства.