– Забудь ко мне дорогу! – говорит – да так шипит, будто укусит сейчас. – Навлекла ты на меня бед со своим Тимуром, не знаю, как выкрутиться.
– Вы же помочь обещали, говорили, что на них с Алёной рассорку поставите, а потом приворот Тимуру ко мне сделаете – и будет он по мне сохнуть.
– Так не знала я, что Алёна из этих, – бабка страшно сузила глаза, – да и сам Тимур непростой, раз на него приворот так подействовал.
Испугалась Аня того, что услышала.
– Верните всё, как было! – просит. – Худо мне от всего этого. Я вам даже плату принесла – последнее отдаю.
Развернула она платочек – а там колечко золотое, от бабушки её оставшееся, лежит. Глянула колдунья, но головой покачала.
– Ничего уже не сделать, – сказала она. – Всё, что я делала, тебе с тройной силой вернулось. Сильна Алёна, сама не знает, как. Она тебе такого пожелала, что мне в жизни не снять.
– Я так и знала, что ведьма она, – зло сказала Аня, – ну я ей покажу.
– Ничего ты не покажешь, – рассмеялась бабка. – Недолго тебе ещё по земле ходить.
– Да что вы говорите! – окончательно разозлилась Анька и, развернувшись, пошла прочь.
По дороге домой ей было душно. Она сняла куртку, потом расстегнула рубашку, но это не помогало. Дышать становилось всё тяжелее, и, как назло, никто в сторону её деревни не ехал.
Еле идёт Аня: ноги заплетаются, голова болит, грудь не может вздох сделать – такая резь по груди, что и дышать страшно.
Присела она у дерева, переждать решила. Вспомнила, как почувствовала темноту, на неё спускающуюся, когда с Алёной на дороге ругалась. Будто окутала её та темнота и не выпускала. Сдавливала всё тело, пропитывала каждую клеточку, будто закрылись ей все дороги после этого.
Хотела девушка подняться и дальше пойти, а сил нет. Так и нашли её на следующий день уже окоченевшую.
Лила тогда мать слёзы, а дочь не вернёшь. И поползли по деревне слухи, что это Алёна Аню сгубила. Вспоминали ей проклятья ей на дороге да все слова преувеличивали. И смотрели косо.
Алёна, когда узнала новости про Аню, места себе не находила: ведь помнила, с какой злобой пожелала сопернице плохого.
«Но ведь и она не святая, – успокаивала себя Алёна, – в семью нашу влезла, на Тимура приворот сделала, обо мне слухи распустила».
От этих мыслей становилось спокойнее, но всё равно чувствовала Алёна дрожь внутри, будто что-то произойти должно. Зябко ей становилось от этого даже в тёплом доме. И одна мысль о Тимуре ей покоя не давала, всё в голове крутилась, а ответа на неё не было.