«Если на него приворот поставили, почему он в армию ушёл, а не к сопернице побежал?»
Никак это в голове Алёны не укладывалось, картина стройная не получалась.
Хотелось ей верить, что нет никакого колдовства, что придумала она всё. Но бабка в соседней деревне была настоящей, и такой страх в её глазах был, когда на Алёну смотрела, что не забыть его. И про Тимура она странные вещи говорила…
Так и жила Алёна в неведении, а свекровь на неё поглядывала. Ни в чём не винила, из дома не выгоняла, но стала на расстоянии держаться.
А сплетницы деревенские быстро вести подхватили да понесли. Начали шушукаться, ведьмой девушку называть, отца её вспоминать, да на старый дом, где Алёна с Тимуром раньше жила, кивать.
Но как подходила молодая мать к ним ближе, узнать про папу хотела, да про бабку Тимура, чей дом им достался. Так замолкали старухи, губы поджимали и холодом взглядов девушку окатывали. Ничего от них Алёна не добилась.
А потом неожиданно вернулся отец Тимура. Свекровь уже и не думала его увидеть. Плакала по ночам, что одна с детьми осталась, что уже вся деревня шепчется, что бросил он её да молодую на родине завёл.
А муж написал ей всего пару раз. О приезде не сообщил. Просто приехал, по-хозяйски вошёл в дом да еды потребовал. Жена к нему подходит, не верит, что вернулся. А он её наскоро обнял да за стол сел.
– Мужа-то кормить будешь? – спрашивает. – Или голодом морить намерена?
Засуетилась женщина, накрыла ему всё самое лучшее, что детям готовила. Села напротив – смотрит, не насмотрится. Брошенкой нехорошо было жить, под насмешливыми взглядами ходить, а теперь она опять жена мужняя.
Рассказал отец Тимура, как добрался до отчего дома, который его отец молодым покинул. Да и дома там нет. Землю родную нашёл, а на ней развалины. Потом родных своих искал, соседи помогли, вспомнили, кто здесь жил и куда семья уехала.
Родные ему не очень обрадовались, думали, с потребой какой к ним пришёл. А когда узнали, что землю родную повидать хотел, то приютили, историй разных рассказали. Про отца его спрашивали: остались у того несколько братьев на родине, а у них сыновья. Один из них как две капли похож на него самого.
– Но не смог я там долго, – говорил мужчина жене. – Думал, что там моя земля, раз предки мои жили. А теперь понял, что земля моя здесь, где вырос я. Кормила она меня, растила, тебя мне дала, а теперь детей наших носит. Вот и вернулся. Не могу я на чужбине, здесь мой дом.