Договорив это, Отто медленно прошёл за большой дубовый стул, обтянутый красным сукном. Его негнущиеся ноги, точно чужие, с трудом удерживали грузное тело. Видом своим Отто несколько напоминал далёкого родственника из губернии, который мягкими речами старается задрапировать свою некоторую отсталость от жизни, от новостей. Но это только на первый взгляд.
Стоило присмотреться, как в могучей фигуре этого существа (мы ведь согласны, что не стоит называть их людьми?) просматривались и железная твёрдость, и жестокость, и может даже опасность. Глаза Отто оставались холодными кусочками льда даже в тот момент, когда он говорил что-то приятное.
– Вы, должно быть, слышали, что сегодня в «Отражении» собирается большая игра? – спросил я.
– Ах, друг мой, – вскинул руки Отто, – я ничегошеньки не смыслю в этих карточных увеселениях, все эти музы, медузы. Мне ближе по вкусу, знаете, рулетка. Почему же, скажите, она столь непопулярна у вас в стране? Вы, насколько могу судить, не бывали в Висбадене?
– Нет.
– И это зря. Прегрешение против порядка. Разных удовольств, знаете, в наше время открыто великое множество, целый безграничный океан удовольствий, и чем больше доступно человеку, тем он счастливее, не правда ли? Ну, чего вы стоите, садитесь?
Я послушно присел за стол напротив Отто.
– Поговорим о деле, – голос его сразу несколько изменился. Из отеческого стал сухим и серьёзным. – Сколько же вы планируете получить?
– Пятьдесят рублей, – ответил я, не поднимая глаз.
– Дурак, – вздохнул Отто. – За эту вашу игру, сколько вы планируете выручить?
Я сидел, вжавшись в кресло, и старался соображать быстрее. Вопрос ставил меня в дурное положение – нужно было либо врать, либо ждать непредсказуемых последствий.
– Всего около двух тысяч, если повезёт, точно не скажу, – ответил я честно. – Будет зависеть от банка и от остальных игроков. У меня новая колода, которой никто не ждёт…
– Антон Родионович, – хищно проговорил он. – И вы ко мне ради пятидесяти рублей пришли? Ради одного словечка?
– О большем просить не смею.
– Положение ваше, однако, крайне не устойчиво. Слыхал, что вы сегодня испрашивали в одном месте, да вам отказали, не так ли? Опять же и удовольствия, увеселения. Ведь какой день! Не станете же вы себя держать в чёрном теле?
– И всё-таки, это лишнее, – стоял на своём я.