Посрывала поношенные тряпки и с головой опустилась под воду, задержав дыхание.
Через несколько мгновений мокрыми босыми ногами на не слишком— то чистый дощатый пол встала женщина лет тридцати.
Схватила за шкирку кошку и макнула ее туда же, потом ещё мокрую резким движением выбросила через открытое окно во двор.
Магда уже закончила одеваться – успела отвыкнуть от тугой кожи, от нежного шелка рубашки, подколола подсохшие кудри старинными гребнями с гранатами, когда со двора донёсся низкий возмущенный рык.
Узкой усатой мордой поводила из стороны в сторону негодующая драконица.
Как и Магде – старухой, ей тоже гораздо больше нравилось быть кошкой.
Очнулась, лёжа на боку неизвестно где, хорошо ещё – в тепле и сухости, на мягкой перине. Вдоль спины она ощущала тёплое касание непонятного огромного пушистого зверя, но сил повернуться не было. Сил не было вообще ни на что.
Голова раскалывалась, сердце трепыхалось как рыбка в кулаке. Тело было ватным и непослушным. Даже открыть глаза не получалось. Веки жгло, словно бы она долго плакала, лицо казалось отечным. Тэсса с трудом подняла руку к лицу, потерла глаза – не помогало. Да и движение отняло последние крохи сил.
Неизвестно откуда всплывали странные и страшные картинки.
Она была в детском приюте. Особенном приюте для особенных детей. Форма, уроки, построение по утрам. Преподаватели и воспитательницы, комнаты— казармы на десяток девочек и мальчиков. Библиотека! Тэсса всегда удивлялась, откуда она умеет читать.
Подруга Маргарита. Остриженные чуть ниже ушей светлые волосы, как пух одуванчика, сбитые коленки. Разорванный рукав форменной туники.
Золотые рыбки, парящие в воздухе. Цветы, распускающиеся на ладони. Десятки, сотни мелких и крупных чудес.
Грохот и крики, испуганные, истошные.
Небо становится черным от крыльев. Драконы сжигают дома, сжигают учебные корпуса приюта, сжигают людей. Кровь и грязь. В воздухе кружится пепел, летят горящие страницы книг. Осколки флаконов с чудесными снадобьями хрустят под ногами. Ученицы мечутся, как испуганные птицы. У обрушенного угла дома лежит их воспитательница – и по тому, как осело мешком ее тело, становится ясно – она больше никогда не встанет.
Маргарита кричит, потому что мужчина в истошно— фиолетовом плаще заламывает ей руки за спину и тащит с собой. Она брыкается, но он легко перехватывает ее поперек талии и вскидывает на плечо. Больше они не виделись. И, наверное, не увидятся.