Весь багаж султанши уже стоял рядом, а разноцветная кошка выглядывала из самого большого баула, разлегшись внутри на шелковых лентах. Судя по растрепанному виду огромного тюка можно было предположить, что он уже не раз служил опочивальней для наглой пушистой девицы. Мерием давно заподозрила ее в присвоении бесценных шелковых тканей из Бурсы и нежнейших кружев, доставленных для хасеки из французских монастырей. Во время ночлега в дорожном шатре, что собирали для них воины, кошка всегда сопровождала их, а потом исчезала.
– Моя госпожа, клянусь Аллахом, она спит в нашей карете, – уверяла Мерьем безучастную ко всему Хюррем.
– Что ж с того… А возможно, что она охотится в лесу, – ответствовала султанша, желая немного отвлечься от мрачных мыслей.
– Моя добрейшая госпожа, – у нее слишком холеный и изнеженный вид. Да и хитра она не в меру. Уже в первую-то встречу у фонтана проявила свои порочные наклонности. И откуда только появилась она, значит, успела там же и залезть к нам багаж. Ах, шелка, ах, кружева, никакой добродетели и уважения с ее стороны!
– То исчезает, то появляется, бродит сама по себе. Такая свободная и таинственная… Пусть у нее будет имя. Гизем – тайна. Назову ее Гизем.
– Как будет угодно милостивой госпоже!
Глаза постепенно привыкали к ярко бьющим лучам дневного солнца. Предводитель отправился вглубь зарослей по какой-то еле заметной тропинке, а Хюррем, Мерием и несколько охранников остались ждать его возвращения посреди двора.
Привыкшая к строгой геометрии и упорядоченности султанских садов, предметом неустанных забот армии садовников, Хюррем в изумлении взирала на это хаотичное нагромождение всевозможных видов средиземноморской флоры. Гранатовые и айвовые деревья соседствовали здесь с олеандровыми кустарниками и зарослями камписа, чьи яркие цветы, словно длинные пиалы свешивались до самой травы. Колючие опунции терялись в зарослях вереска, разросшегося безнаказанно и вытесняющего постепенно солнечные бархатцы и горделивые маки, посаженные здесь когда-то специально.
Предводитель появился из-за деревьев также внезапно, как и исчез. Он вел за собой женщину, с ног до головы закутанную в льняную ткань, более всего напоминающую бурко, очень распространенную у женщин в турецких провинциях. Виднелись только глаза, покрытые сетью морщин, они цепко пробежались по вновь прибывшим и остановились на пушистом сером хвосте, нагло помахивающем из багажа.