– Как будто и впрямь нужны были и эта борьба, и наша нагота на скомканной постели, чтобы мы могли действительно сродниться, как два брата, – продолжал Орфей, ходя вокруг кровати, на которой лежала Эвридика.
Двадцать первый век – уже нет наготы, сплошная обнаженка. И никаких «сродниться, как два брата». Не приведи Господь, в Департаменте культуры обвинят в пропаганде гомосексуализма.
Хрен вам тогда, а не световое оборудование.
– Давайте без этой фразы! – выкрикнул Вадим с места.
Микрофон был под рукой, но он никогда через него не работал.
Очередная удобная пьеса для постановки.
Надо быть законченным бездарем, чтобы по ней не сделать спектакль удобным для администрации и зрителя. Так уж заведено – к классическим пье-сам претензий нет. Для отчета любая классика – что русская, что зарубежная – гарантия цензурной безопасности. Никто никаких пьес, конечно, не читает. Так уже повелось.
Такие постановки удобны и для зрителя. Спектакль может быть откровенно плохим, но иллюзию просвещения еще никто не отменял.
Вадим, наблюдая за любовной трагедией на сцене, делал порой некоторые замечания, но только для приличия, чтобы не подумали, что режиссер заснул на собственной репетиции.
Когда до перерыва оставалось минут пять, а Эвридика уже погибла, Вадима совсем накрыло.
«Погибла, да и хер с ней, – пронеслось в голове, – как была дурой, так дурой и осталась». И вся эта драматургия французская и античная катись куда подальше. Стало обидно за себя, за русского человека, выросшего в обычной русской глубинке без особых перспектив.
Вдруг пришла в голову идея: «Вот бы написать пьесу о себе и поставить». И название готово:
«Женщинам к прочтению не рекомендуется». Да чего уж – к просмотру не рекомендуется: «Женщинам к просмотру не рекомендуется».
Создать настоящую любовную драму. И она покажется всем неприятной, так как обнажит настоящую жизнь, которую так все бояться увидеть, тут не надо будет следить за истеричным Орфеем и тупой Эвридикой. Зритель станет наблюдать себя со стороны. Точь-в-точь как он себя вчера наблюдал. Обыватель будет ненавидеть автора, а потом себя. Но ненависть – это плохо. После второго акта это чувство должно уйти. Надо донести самое простое: счастье между мужчиной и женщиной случается под вечер и длится до утра, повториться ему не суждено. Любви на всю жизнь нет.