– Экий вы сквалыжник!
– Не бойся, я тебе хорошую шубу куплю.
– Ну, то-то. Худую-то я не приму. Я хочу такую шубу, как вот у нашей попадьи.
– Да ладно, ладно. Ну пей чаек-то, пей, а то остынет. Ах, Акулина, Акулина! Совсем ты меня в руки забираешь! – вздохнул хозяин.
– Да вам так и надо, – улыбалась Акулина.
– Нет, не надо этого, а магнит в тебе уж очень велик. Меня жена в руки не забирала, а ты вот и не жена, да…
– Так ведь то была жена. Нешто жены когда посмеют?..
– Я над женой-то как командовал! Слова пикнуть не смела.
– И мой муж надо мной командовал, когда вместе жили, даже бил, коли когда хмельной – это уж такое обнаковение. Слышите… И вот еще что: вы купите побольше подсолнухов да кедровых орехов. Я хочу каждый день грызть.
– Насчет этого, брат, сделай одолжение. Сколько влезет, – отвечал хозяин. – А только вот насчет прочего-то…
Акулина вспыхнула и насупила брови.
– Странное дело! – воскликнула она. – И зачем разговаривать, коли я не согласна! Что я сказала, тому и быть так. И вот еще что… Я не желаю, чтобы у нас приказчик Андреян жил.
– Что ты, что ты! Да это честнейший малый. Он у меня с мальчиков живет.
– Пересмешник. Он-то всему супротив меня и заводчик. Расчет с паспортом ему в зубы и вон… Пусть едет в деревню.
– Это уж, Акулинушка, слишком… Этого нельзя. Ведь он на деле.
– Ну, как хотите.
Акулина отвернулась от хозяина и заморгала глазами.
Через минуту послышались всхлипыванья. Хозяин залебезил около Акулины.
– Акулинушка, матка! Что с тобой? Полно, полно… Не дури.
– Отстаньте вы от меня! – крикнула она и ударила его по руке.
– Стоит ли плакать! Ну, выпей сладенького чайку.
– Провалитесь вы с чаем-то вашим!..
Она толкнула стакан, и он полетел на пол, разбившись вдребезги.
Трифон Иванович разводил от удивления руками.
– И как только тебе не стыдно так ломаться!
– Раздразните, а потом: как тебе не стыдно! Старый черт!
– За что же это так? – удивленно выпучил глаза Трифон Иванович.
Он еще в первый раз слышал от своей кухарки ругательства.
– А за то, что вы озорник, – отвечала она. – Я прошу, прошу, а вы не хотите… Коли я прошу что, то уж надо сделать, так вы и знайте.
Кухарка продолжала плакать.
– Да сделаемся, не плачь только, – суетился около нее хозяин.
– Что «сделаемся»? – спросила она, посмотрев на него мокрыми, заплаканными глазами.